– И на этот раз, со мной, побег будет совершен более надежным способом…
Я стоял в некотором отдалении, глядел на лодку и слушал, о чем говорят Кобальский и «нумизмат». Смотрел, как двое других прибывших выгружают из лодки какие-то ящички, сумки и портфели, рыболовные снасти, еще что-то. И пытался представить себе, понять весь план злоумышленников.
Готовился побег за границу, третий после двух неудачных, понял я.
Значит, та груда не то поржавевших, не то глиняных черепков, на которую я наткнулся в полутора километрах от нашей стоянки, когда шел по берегу, и была свидетельством первой катастрофы. Как было известно их ушастому шефу, они пытались взлететь на ракете. Но ракета, похоже, почему-то тут же на берегу развалилась. Очевидно, через некоторое время они отправились в путь на другой – и рухнули в море вместе с поразительным телескопом… Такие отчаянные попытки!
– А кто этот молодой человек? – кивнув в мою сторону, спросил ушастый нумизмат. – Ведь своих друзей необходимо знать.
– Да не обращайте вы на него внимания! – сказал и сплюнул в мою сторону Кобальский. – Парень никакой опасности для нас не представляет. Хоть и заносчив, но и покладист, как телок. Полетит с нами: не стоит ему здесь «помогать»… Нам же будет лучше, если он здесь не останется.
– Ну что же вы, Станислав!.. А я вас так понял: что он наш. Что он копия, что тоже из «древнегреческого алфавита». Придется парню лететь, может быть… Где вы его взяли?
– Да нет, он не из «алфавита»! Это Максим Грахов, племянник хорошо мне известного Станислава Грахова, которому принадлежала та бесценная старинная карта.
– Там за авто лежит колосс. Кто его прототип?
– Вот этот же недоросль. Парень кое-что умеет. И авто есть. Поэтому мы решили им воспользоваться. Мы-то ведь плавать не умеем. Да и Большой Кеша, понятно, тоже не умеет…
– Сколько времени может продержаться его копия? Она не опасна?
– Нисколько, шеф. Ну, во-первых, колосс, как и его прототип, самонадеян и пацана особенно-то не слушал. Я только что, перед вашим приездом, осмотрел его. Он уже потрескался. Раньше своего автомобиля. Вы, конечно, понимаете, что продолжительность его жизни находилась в известном пропорциональном отношении ко времени экспозиции. Время экспозиции я выбрал точно, даже чуть уменьшил. Все было продумано до мелочей! С точностью до часа…
– Хорошо. Но надо было сделать так, чтобы колосс и его авто оказались рядом. Еще лучше, чтоб он уснул в нем. Ведь этот материал, пожалуй, наиболее подходящ для нашей не очень мощной энергетической установки. Правда, материал еще почти живой! – засмеялся ушастый.
– Вы правы, шеф! Максим, – вдруг обратился Кобальский ко мне, – что тут зря стоять рот разинув? Не прислушивайся и не расстраивайся. Ну-ка, помоги лучше Альфу и Бету. Оттащите все подальше от воды. И, пожалуйста, как договаривались, без этих дурацких конфликтов.
Я беспрекословно принялся перетаскивать все эти сумки, ящички, рыболовные снасти, рюкзаки… И не потому, конечно, что я был «покладистым, как телок».
– Альф и Бет! – коротко приказал нумизмат тем двум, прибывшим в лодке. – Позаботьтесь, пожалуйста, об этих двух саквояжах. На тот случай, если сюда нагрянет кто-нибудь…
– Но где же Гамм? – спохватился Кобальский.
– К сожалению, Гамма, – скорбно покивал нумизмат головой, – как я понимаю, нашего лучшего пилота, мы потеряли. Он был слишком неосторожен и так нелепо только что свалился за борт лодки… И конечно, из-за этого вашего ужасного удельного веса сразу же – хотя и отлично умел плавать – пошел ко дну. Очень неприятно. Ах! Утонуть у самого берега!..
Те, которых называли Альфом и Бетом и которые все время молчали, взяли по сумке и вдоль берега отошли метров на двести. Потом я видел, как они не то ножами, не то просто руками рыли две ямки, закапывали сумки, маскировали следы своей работы…
Оба они, один тонкий и высокий, другой, наоборот, очень толстый и низкий, мучительно мне кого-то напоминали. Но кого?.. И вдруг, подумав о том, почему именно Альф, Бет, Гамм (альфа, бета, гамма?..), понял: да это же оба Кобальские – один вариант сплюснутый, а другой вытянутый!.. Значит, все они, кроме пожилого нумизмата, и есть парни из так называемого «алфавита»?
Перетаскивая мелкую кладь, я прислушивался к разговору.
– …Выходит, как я понял, мы полетим не на ракете? – тоскливо допытывался Кобальский.
– Нет! – решительно заверил его Георгий Николаевич. – Хватит и тех двух, на которых вы пытались улететь. Отдадимся-ка на этот раз во власть самого простого и давно испытанного способа. Очень жаль только, что так нелепо погиб опытный Гамм. Но попытаемся! Я уверен, что на знания и тонкое чутье Бета положиться можно. Так вот. Полетим мы на самолете! Мы сейчас привезли раз в сто уменьшенную копию реального поршневого самолета, который достаточно прост в управлении и надежен в полете.
– То есть, – в недоумении пожал Кобальский плечами, – вы привезли модель самолета?..
– Не модель, мой друг, а копию. Ко-пи-ю!.. Уменьшенную копию, созданную при помощи масс-голографа.
– Значит, та, другая линза, – радостно воскликнул Кобальский, – и есть уменьшительная линза? И Станислав-Зеро научился с ней работать?..
– Да, очевидно, – с удовлетворением подтвердил его мысль Георгий.
– А мы, парни из «алфавита», даже и не знаем, что Зеро работает и с уменьшительной линзой.
– Не обижайтесь на него, Эпсилон! – мягко попросил Георгий. – Чего уж хорошего ждать, когда все знают все. И все умеют. Пусть уж он один…
– Да, да… – собственным мыслям рассеянно кивнул Кобальский. – Мы бы все, все ребята из «алфавита», могли бы непосредственно знать, что он работает с уменьшающей линзой и что именно создает… Но – увы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32