Если бы не Ипполита, он, верно, уже давно покончил бы с собой или ввязался в какую-нибудь историю, которая закончилась его гибелью.
Ипполита была его матерью. До недавнего времени всю мощь своего умения она отдавала не на удовлетворение похоти посторонних мужчин (желающих заполучить в постель саму настоятельницу Цапель нашлось бы немало), а на поддержание тяги к жизни у Александра. Каким образом она это проделывала, осталось для Ивана тайной, которую он попросту не желал знать. Он лишь надеялся, что не точно так, как пришло бы на ум каким-нибудь портовым грузчикам или пьяным студентам.
А потом возникла Феодора. То есть она, конечно, обитала в храме и раньше, лет с восьми. Росла, училась, оттачивала умение… просто в последние два года, словно по волшебству, расцвела. И, расцветши, обратила внимание на горбатого привратника-полноименного.
Может быть, это была любовь.
Наверное, все-таки это была любовь.
Да впрочем, какого дьявола! Конечно же это была любовь!
Именно за эти два года Планид создал лучшие свои стихи – самые светлые, напоенные более надеждой, чем обреченностью. Безусловно, он понимал, что расположение к нему небес рано или поздно кончится и он наконец прискучит Феодоре. Однако опасность надвинулась совсем с другой стороны. Жирную черту под его счастьем грозили подвести высшие интересы государства.
Поскольку государство – это все-таки не сама возлюбленная, он решил бороться.
И настоятельница, и София, и многие Цапли знали, что именно Александр был главным виновником появления торгов на территории храма. Но если для горбуна лунные псы являлись защитниками любви, то для остальных девушек – разрушителями надежды. Никто не мог гарантировать, что эти твари ограничатся нападением только на Феодору. Оно-то, кстати, устраивало как раз всех, за исключением самой пострадавшей.
Перед Ипполитой встал выбор: оставить полубезумного сына рядом с собой, испортив отношения с абсолютным большинством Цапель, или удалить его из храма, чем почти наверняка подписать ему смертный приговор. Насильно оторванный от возлюбленной и лишенный постоянной материнской опеки, он в самые краткие сроки свел бы счеты с жизнью.
Компромиссом стало приглашение в храм имяхранителя. Лучшего из существующих.
– Нужно было рассказать это сразу, – хмуро буркнул Иван, выслушав объяснения настоятельницы. – Он сам поймал тварь и подбросил Феодоре в комнату?
– Разумеется, нет. Действовала дрессировщица «диких» и две ее воспитанницы. Она же следила за тем, чтобы нападение завершилось сравнительно безобидно. Пара царапин на лице да подавленное настроение жертвы – именно то, что нам требовалось.
– И вы решили, что этого будет достаточно.
– Да. Мы думали, обойдется, – согласно отозвалась Ипполита. – Думали, после того, как личико Феодоры чуточку пострадает, Александр угомонится.
Иван в сомнении покачал головой.
– Простите, эвисса, однако не настолько он «с приветом», чтоб не понимать: девчонка перестанет быть главной в списке претенденток только лишь изуродованная до неузнаваемости. И то еще посмотреть нужно.
– Ну а что предлагаете вы? – спросила настоятельница. – Выгнать его? Выгнать Феодору?
– Лучше бы их вместе, – невесело сказал Иван. – Устройте им кругосветку на туристическом лайнере. Две недели в комфорте и неге – что может быть лучше для влюбленных? Или вообще за Пределы направьте. Говорят, сейчас на Фиджи ездить особенно модно.
– Она не согласится, – в голос сказали Ипполита и Сонюшка. – Ни за что.
– Так я и думал, – вздохнул имяхранитель. – Тогда вот что. Эвисса, вам придется стеречь Александра лично, иначе я ни за что не ручаюсь. В нашем договоре указано: «препятствовать нападению торгов любой ценой». Если он снова начнет ломать стены или, хуже того, надумает отпереть ночью ворота, я буду вынужден применить к нему крайние меры. Объясните ему, что Феодору от… гм… внимания подружек буду оберегать лично я. Далее. Убедите его, что императрица забраковала ее сегодня напрочь. От службы привратником его необходимо отстранить. Все разломы заделать уже сегодня. Если горги все же каким-либо образом проникнут на территорию храма, с ними справятся Бара и другие «дикие».
– Я, в общем, согласна, – сказала Ипполита.
– Погодите, эвисса, – грубовато перебил ее Иван. – Боюсь, что этого окажется мало.
– Отчего же?
– Да оттого, – загремел он, – что, когда Феодору увезут-таки во дворец, ваш сын покончит с собой все равно!
– А почему вы уверены, что выбор падет именно на нее? – спросила настоятельница.
– Потому что не вижу других кандидаток, – сказал Иван. – Соперниц у нее практически нет. Это же очевидно, эвисса.
– Очевидно? Только не мне, – холодно улыбнулась Ипполита. – Согласитесь, я лучше знаю моих девочек. Попомните мои слова, императрица выберет другую.
Она подошла к Ивану и взяла его правую руку в свои ладони. Иван ощутил небывалое упоительное тепло, исходящее от ее пальцев. Ему захотелось прижаться к ним лицом и забыться. Замурлыкать, как кот, и забыться. Продолжая держать его руку, настоятельница шагнула к двери. Иван покорно последовал за ней.
– Ну что же, дорогой имяхранитель, – сказала она, – ваш план меня вполне устраивает. Феодоре будет сообщено об индивидуальной охране в самое ближайшее время. Александра вы больше не увидите. Что еще? Ах да… Сонюшка по-прежнему будет вас сопровождать. О сугубой конфиденциальности нашей сегодняшней беседы вы конечно же догадываетесь. Если других вопросов нет, прощайте.
Она разжала руки.
В тот же миг Иван почувствовал, что лишился чего-то исключительно важного, такого, о потере чего будет жалеть всегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155