…Позже я допер, что под словом «раскрою» он имел в виду совершенно иное, нежели я подумал. Но в тот момент я вдруг подумал, что меня нарочно оставили наедине с этим Класусом, и Аня, и Эрккин Пес – все заодно, и все они составляли часть гигантского заговора, единственной мишенью и жертвой которого намечен был я. Они вышли нарочно, и теперь…
Закружилась голова. И я, выпрямившись, обнаружил, что меня немедленно занесло и откинуло к стене. Спиной прямо на плазменный экран, на котором какой-то аррант в лиловом пеллии важно выступал перед группой зиймалльцев в их дурацких куцых одежонках. При этом я чудом не навернулся через климат-камеру кота, которая стояла на полу. Тогда бы я уж точно свалился…
Рэмон Класус поднялся в полный рост и сказал:
– Вы напрасно так беспокоитесь, тезка. Я вовсе не собираюсь делать вам больно, что вы!..
И он запустил руку под отворот своей одежды. И я сразу понял, ЧТО именно он вынет сейчас из-под этой нелепой ткани. Любимое оружие Аколитов, не оставляющее никаких следов.
В самом буквальном смысле.
Мономолекулятор, мини-модель особого образца, легко помещающаяся в ладони! Смерть! Смерть неминуемая и в самом деле БЕЗБОЛЕЗНЕННАЯ.
Как и обещал Рэмон Класус, мне не будет больно.
…Потому что меня не будет.
Я стану роем молекул, скопищем бестолково шныряющих и сталкивающихся в пространстве молекул, я развоплощусь до самого примитивного уровня, и не останется в этом мире ничего, что напоминало бы обо мне!.. Теперь мне сложно представить, что эти насквозь истерические мотивы могли побудить меня на все то, что произошло дальше. Тогда же…
Он сунул руку за отворот пиджака, и я рефлекторно вжал голову в плечи, а потом и вовсе согнулся. Метнувшийся взгляд вдруг прочно впаялся в недавнее обиталище моего кота Меха.
Я вцепился в климат-камеру и, резко распрямившись, как выстрелившая пружина (что-то даже щелкнуло в позвоночнике и стало больно!), запустил металлическим ящиком прямо в Класуса.
Позже я узнал зиймалльскую поговорку о том, что умные учатся на чужих ошибках, а дураки – на своих. Все это так. Но есть еще и дополнительная категория людей: дураки, которые не учатся даже на своих ошибках. Именно к такой разновидности живых существ я и относился в ту милую пору.
Тяжелый железный куб климат-камеры, разогнанный моей дрожащей рукой до убийственной скорости, пропорол пространство каюты и угодил точно в лицо Класуса. Все замедлилось, потекло, как переваренный кисель из опрокинутой кастрюли. Я видел, как истаивала улыбка на его лице. Я видел, как потемнели его глаза. Я видел, как он начал поднимать левую руку, стараясь защититься от брошенного в него предмета. Да, и я видел, как изумленно вскинулись его брови, когда тяжелая камера климат-контроля для животных попала ему в голову и острым углом проломила лобную кость.
Он упал, не успев поднять левую руку до уровня головы. Правая же рука так и осталась под одеждой.
Я затаил дыхание. Я смотрел, пока еще не уразумев до конца, ЧТО произошло на моих глазах – виной чему явился я сам. Кот Мех вдруг поднялся на задние лапы, его зрачки сузились до двух черных палочек, и он зашипел. Шерсть на загривке вздыбилась, а из мягких подушечек лап вынырнули когти. Это вывело меня из ступора. Я сорвался с места и подбежал к Кла-сусу. Пальцы плясали крупной дрожью, когда я тронул его за плечо, а потом, собравшись с духом, перевернул на спину. И похолодел.
Вся верхняя половина его лица была совершенно обезображена ударом. Лобная кость проломлена и треснула надвое, а из раны сочится фиолетовая кровь вперемешку с мозгом. Левый глаз вытек, проколотый острым фрагментом задвижки, и обнажилось багровое дно глазницы. Кожа быстро приобретала ужасный синюшный оттенок… веко второго, уцелевшего глаза, было полуоткрыто, и виднелась уже помутневшая полоска глазного яблока. Мертв. Конечно же мертв – убит наповал!
Я присел на четвереньки и взялся обеими руками за голову. О Единый!.. Неназываемый!.. Что же я натворил?! Впрочем, что я такое несу? Ведь он – я это совершенно очевидно уловил! – ведь он собирался меня убить, убить! Я лишь предупредил его выпад, его действие, безусловно гибельное для меня. Он банально прикончил бы меня на месте, он даже сунул руку во внутренний карман… Внутренний карман!
Я тяжело сглотнул и, взявшись двумя пальцами за еще теплое запястье, вытянул правую кисть Класуса наружу. В пальцах ничего не было. Я пробормотал неразборчивое ругательство и уже сам запустил руку под одежду убитого. Вот он – внутренний карман. Я нащупал сквозь тонкую подкладку какой-то предмет. Плавные обводы, чувствующийся даже сквозь ткань колод поверхности. Металл? Конечно, металл ММР. Судя по размеру, это в самом деле мини-модель, ЛВВ-40, так называемая «юбилейка». Вот игра обстоятельств!.. Ведь ЛВВ-40 названа в честь моего отца, ллерда Вейтарволда. Я отвернулся от Класуса, чтобы не видеть его обезображенного лица, и медленно потянул предмет наружу. Я отвернулся, и в глаза словно нарочно – хищным, ярким плавным прыжком – бросился плазменный экран, на котором продолжали демонстрироваться ключевые эпизоды из многолетней истории контакта нашей цивилизации с зиймалльцами. Землянами, соотечественниками моей соседки Ани. Промелькнули стены какого-то огромного сооружения, возник крупный план просторной арки, в проеме которой виднелась фигура человека. Силуэт укрупнился, и весь экран заполнился изображением характерного лица, такого знакомого и все же такого неожиданного. Я стиснул зубы до скрипа. Отец, ллерд Вейтарволд, смотрел на меня с экрана, и хоть и был он там на двадцать лет моложе, чем сейчас, мне показалось, что в данную секунду он наблюдает за преступными деяниями своего непутевого потомка, и уже зреет в ею гениальной голове план противодействия… Противодействия мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140