– Тут он стал улыбаться еще шире, и из одной этой улыбки можно было понять, что «настоящие зиймалльские» напитки делают непосредственно в этих стенах, где-нибудь на минус шестом этаже, пятнадцатью метрами ниже уровня основного зала.
– У тебя здесь живет старик Халлиом. Пусть меня проводят к нему, – жестко произнес Вейтарволд.
– А, Халлиом? Да, этот старый козе… этот почтенный гвслль в самом деле проживает в моем доме. Правда, немного задолжал. Хотя, если у него такие представительные посетители… у которых наверняка водятся бикеи… Эй, проводи!..
Под ноги ллерду ввинтился какой-то потертый тип с безгубым ртом и мощными искусственными зубами, которыми он в данный момент откусывал края тонкостенной металлической чашки и жевал их. Он прохрипел:
А, к этому?.. Спустись вниз, потом этак, туда, и дальше по лестнице, там чтобы где не там, и на не туда, и…
Понятно, – прервал его Вейтарволд.
Дай два бикея! Я же тебе объяснил, как… и…
Но Предвечный уже шел через зал, не слушая зубастого тина. Контингент многоуровневого и многоцелевого трактира «Кьяльрр» (он же «Плешивая девственница») был так пестр и неоднозначен, что по пути к указанной лестнице Вейтарволд переступил через два свежих трупа, а также с трудом избежал приглашения поучаствовать в групповой оргии, разворачивающейся тут же, на длинных столах и ложе, к которому они примыкали. Кто-то принял его, верно, за какого-то хорошего приятеля, и попытался сунуть ему в бок остро отточенный нож. Вейтарволд не глядя перехватил руку нападавшего и одним рывком сломал скользкое запястье. Истошного вопля страдальца никто не услышал, потому что в эту секунду прямо за спиной аррантского аристократа обрушилась огромная люстра.
Окровавленные осколки полетели по всему помещению, попадая на столы, в кушанья, в бокалы. В лица, в глаза. Веселье было в разгаре.
Предвечный спустился в душный каменный коридор, нестерпимо ярко освещенный несколькими фонарями, чей свет был направлен прямо в глаза входящим. Странные люди эти гвелли. Там, где надобность в освещении совершенно определенная, они предпочитают полагаться на свое никталопическое зрение; здесь же ядовито-оранжевые лучи просто сжигали сетчатку глаза. «Впрочем, кажется, эти лучи усиливают действие порошка кьяльрр, излюбленной отравы гвеллей», – припомнил Вейтарволд, щуря глаза. Из-за светового барьера вынырнул какой-то низенький тип и промямлил:
– Ты к старикану? Сверху сообщили. Пойдем, провожу. А то заблудишься. Или не к тем зайдешь, – многозначительно добавил он, подмигивая, хотя Предвечный на него и не смотрел. – Только он не в настроении. Хандрит, старый пердун. Он все время не в настроении. А сейчас – вообще. Он вчера последние бикеи прокутил. Верно, думает, у кого на жратву стрельнуть.
– Неважно, – сказал Вейтарволд.
Вскоре он оказался перед массивной дверью, на которой значился чей-то свежий кровавый плевок. Инфракрасный замок определенно испорчен, видны следы взлома. Под порогом валялось несколько обломанных передних зубов.
– Перед тобой вот к нему кто-то заходил, – словоохотливо пояснил низенький, – тоже не вовремя. – Дай два бикея! Я ж тебя проводил!
Вейтарволд машинально поднял рукав плаща, сверкнула золотая нить лейгумма… Конечно же в следующую секунду он смутно пожалел об этом. Крысиные глазки низкорослого проводника недобро сверкнули, и он тихонько попятился к стене, бормоча: «Ах, вот ты кто… Вот ты… Ну!» Он пятился так до самой лестницы, наткнулся на нее пятками и с размаху бухнулся задом на грязные каменные ступени. Он поднес ко рту ладони, сложенные лодочкой, и стал лихорадочно дышать на них, как будто ему было холодно. Потом вытер потной ладонью лоб и пробормотал:
– Так… Золотая нить… Аппарат марки «я знаю все». Ар-рант… непростая штучка… что же он так легко показал?.. Надо сказать ребятам!
Тем временем Вейтарволд уже вошел в дверь. Он открыл ее тычком ладони, и что-то хрустнуло. Конечно, он не придал этому значения.
…Хозяин словно ожидал его. Он торчал неподалеку от двери, уставясь на нее, а ллерд Вейтарволд без стеснения разглядывал его – точнее, ТО, что сделало со старым мудрым Халлиомом время.
Старый гвелль был длинным, костистым, с худой впалой грудью, которая то и дело показывалась под убогой мешковатой накидкой. Он мелко переступал на месте тощими кривыми ногами, на которых красовались чулки, натянутые до острых коленок. Он прогибался вперед и тряс кистью подогнутой к животу правой руки, перебитой много лет назад и усохшей.
И все это совершенно не сочеталось ни с его мощным, выпуклым черепом под гривой седых волос, ни с припухшими, красноватыми, но очень живыми глазами, ни с мальчишеской улыбкой. Ни с молодой и совершенно голой девушкой, которая расположилась на лежанке в углу, бесстыдно выгнувшись и поглаживая свою уже развившуюся грудь. У нее был тот особый оттенок кожи и те пропорции стройной фигуры, по которому Вейтарволд безошибочно вычислил ее происхождение.
– Что, старый греховодник, – невозмутимо произнес он, – ты уже перешел на уроженок славного Зиймалля, где любят выпить ничуть не хуже тебя, пивного бурдюка?
Халлиом склонил голову к плечу и поочередно закрыл сначала левый глаз, потом правый. Затем он посмотрел на Вейтар-волда странным косящим взглядом, не на Предвечного даже, а куда-то поверх его плеча. Но ллерд был совершенно уверен, что этот смехотворный тощий старик, пьяница и блудник, прекрасно видит его. Потом Халлиом обернулся и бросил девице:
– Прикройся, дура. Хотя нет. Ступай сюда. Видишь ее? – повернулся он к Предвечному.
– Разумеется, вижу, – размеренно ответил Вейтарволд, все так же подпирая головой притолоку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140