А этот стражник… Ох, рано встает охрана!.. Видно, они здесь в самом деле ВЕРЯТ. Собственно, кто бы говорил – но не я, которому пришлось наблюдать этих тварей вживую…
Я более не медлил. Я прянул к стражнику и без раздумий ударил его рукой под ребра. Он перегнулся вперед, сухо захрипев и выкатив глаза, и тотчас же получил еще один удар – по лицу, а потом сцепленными в замок кистями – по голове, точнее, в основание черепа. Драться я особенно и не умел, но ради такого случая, конечно, расстарался.
– Ты что там, Винни?
– Илюшка, что такое?
Макар и Нинка задали свои вопросы одновременно. Я потряс ушибленной рукой и отозвался:
– Все. Потом будем разглагольствовать. Дед, ты говорил, что есть еще один выход. Ну так показывай.
– Ай, молодец, – сказал тот без особого воодушевления, – сладил-таки с супостатом. Хотя тот сам виноват: трясся так, будто перед ним сам Гаппонк во плоти стоял. А что это я? – словно спохватился он. – Не надо поминать такое всуе, да еще к обеду. Известен мне второй выход, известен. Собственно, он появился не так давно…
Макарка подобрал с пола фонарь. К счастью, он не разбился при падении. Мы выбрались в подземную галерею. Если поворачивать налево, то мы наверняка набредем на пост стражи. Я помнил, каким путем нас сюда вели, так что путь налево исключен: справиться своими силами с тремя или четырьмя прекрасно вооруженными здоровенными мужиками не представляется возможным, а шапка Белого Пилигрима, так сказать, барахлит и капризничает… Слишком непредсказуемый артефакт достался нам от братьев Волохов. Кстати, о Волохах.
– Я так думаю, нам нужно идти направо? – спросил я у старика, крепко беря его за сухое, жилистое запястье.
Он засмеялся противным дребезжащим смехом, который о-очень мне не понравился. Судя по непрекращающемуся сопению Макарки Телятникова, – ему тоже. Волна раздражения и жгучей (не хочу сказать – беспричинной) тревоги накрыла меня с головой. Я рванул старика' за руку, его длинное бородатое лицо качнулось у самых моих глаз, и я выдохнул прямо в его морщинистую физиономию:
– Вот что, почтенный пенсионер. Я, конечно, уважаю старость, но, если и сейчас вы, дедуля, будете морочить мне голову – пойдете на обед кролокротам! Я, конечно, сомневаюсь, что они будут грызть такой неаппетитный продукт, как ваша особа… Показывайте дорогу! – закончил я самым любезным тоном, какой только смог из себя выдавить.
Он закивал и пробормотал, что давно уже жаждет указать нам путь к освобождению. И, не дожидаясь, пока я приголублю его очередным критическим высказыванием, поковылял по подземному ходу. В самом деле– вправо от двери темницы. Такое впечатление, что он, как и я, видел в темноте. Потому что он шел достаточно уверенно, не спотыкаясь и не напарываясь на настенные выступы (прямо как я с шапкой Белого!), в то время как Макарка, с фонарем, несколько раз едва не грохнулся оземь. Галерея петляла, в двух или даже трех местах по пути нашего следования раздваивалась, но старик всякий раз, не задумываясь, выбирал тот или иной вариант. Без колебаний. Ему ли не помнить собственного имени и обстоятельств нашей первой встречи? Придуряется. Это убеждение разрослось и окрепло во мне еще до того, как дед указал рукой на пятно неяркого света, появившееся в конце галереи после очередного поворота, и сказал:
– Туда.
– Ух, дед! – воскликнул Макарка, едва не выронив фонарь, ибо он полез за пазуху сами знаете за чем. – Вывел! А я уже хотел тебя в Сусанины переименовывать! Выход! Нашел выход, здорово! Сусанин поляков хоть при свете водил… в-водил… в заблуждение. Гм, – забормотал он, глядя на мои манипуляции, – niech pan czyta i tlumacze Читайте и переводите (польск.).

… твою мать! Ты что, Винни?
– Да вот, – ответил я, приближаясь к источнику искомого света в конце туннеля и разглядывая его, – думаю, что фонаря у нас больше не будет.
– П-почему?
– Да потому, что я сейчас врежу им по башке нашего гида!!! – заорал я, даже приседая от напряжения. – Ничего потяжелее у нас нет, так что сгодится и фонарь! Смотри, смотри, куда он нас привел! Да, тут выход в освещенную соседнюю галерею! Да, там горят лампы! Только чтобы попасть туда, нужно пройти вот через этот ма-аленький, коротенький проход! Вот через этот, который… – выговорил я, тут же задохнулся на полуслове и, вцепившись руками в ржавую РЕШЕТКУ, перекрывавшую проход в смежную галерею, коротко, зло всхлипнул.
Макарка медленно присел на корточки и пробормотал:
– Вот черт… И что же теперь? Идти назад? Так там же… Решетка, решетка!.. И что делать?
– Wciale mi tym nie zalezy Меня это не интересует (польск.).

, – чужим голосом ответил я, сжимая пальцами холодное, изъеденное ржавчиной железо. Да, положение в самом деле отчаянное. С минуты на минуту должны хватиться тюремщика, который спускался к нам в темницу. Так как гвардейцы с недавних пор опасаются этого подземелья – признаться, у них на то все основания, – то сюда явится целый патруль в составе нескольких человек. Не исключено, что нас убьют на месте. Не исключено также, что к нам применят допрос с пристрастием, то есть ту меру воздействия, помыслив о которой думаешь, что лучше бы убили сразу. Я поднял глаза на старикана. Он стоял, выпрямившись. Очевидно, почувствовал, что я буравлю его взглядом, и вымолвил:
– Это и есть выход. Другого нет. Значит, вы просто не хотите им воспользоваться.
– Но тут же решетка!
– Тут решетка, а на тебе, Илюша, шапка Белого Пилигрима, – последовал немедленный ответ. – И, если ты не можешь выйти, значит, ты просто не ХОЧЕШЬ. Отдаешься на откуп панике и малодушию. Ну что же… лично мне спешить некуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101