– Что поделаешь, другие времена настали. Мой дед при покойном царе в совете старейшин сидел, и царь слушал, что посоветуют.
Тут Дундул подозрительно покосился на откормленного вольноотпущенника, который в углу двора усердно начищал серебряные кошачьи ошейники. Не понравился ему раздвоенный кончик носа вольноотпущенника, и он замолчал, не стал продолжать опасного разговора.
Карутан проследил его взгляд, сказал с усмешечкой:
– Уже и ошейники приготовил для кошек почтенный Амбон. В блистательные выбивается.
Помолчали, пока не ушел вольноотпущенник.
– Слышал я, – сказал Дундул, – будто почтенный Самбак начал выделывать кошачью сбрую. А ведь какой купец был!
– Меня хоть серебром завали, а я постыдным товаром торговать не стану.
– Не зарекайся, – вздохнул Дундул.
Карутан с ожесточением плюнул в бассейн, и тут как раз во двор вошел долгожданный Амбон.
– Хвала Нетону, почтенные, – бросил он, на ходу скидывая одежды, и полез в бассейн.
– Да хранит тебя Черный Бык, – вызывающе ответил Карутан.
Амбон, зажав ноздри и уши, с головой погрузился в воду. Фыркая, вылез на верхнюю ступень. Подскочил раб, обтер хозяина, подал сосуд с благовонием. Амбон понюхал и сказал, хлопая себя по жирной груди:
– Зачем пожаловали, почтенные?
Дундул с достоинством помолчал, прежде чем ответить. Уж очень зазнался Амбон с тех пор, как нашел дорожку в царский дворец. Ждать заставил, как будто должники пришли к нему просить отсрочки. Он, Дундул, ни в чем прежде не уступал Амбону – ни в кораблях, ни в богатстве. Но с тех нор, как посыпались на Амбона царские милости, разбогател он невиданно. Скупает корабли у купцов помельче, целые флотилии отправляет к Оловянным островам. Сам Павлидий благоволит к нему, ловчиле толстобрюхому…
Спокойно рассказал Дундул про наглость стражников.
– Зачем вы ходили к фокейскому кораблю? – сухо спросил Амбон.
– То есть как – зачем? – Карутан выбросил вперед руки, но Дундул дернул горячего купца за рукав.
– Мы ходили по торговому делу, почтенный Амбон, – сказал он. – Ты поставлен в нашем квартале старейшиной и должен защищать купцов. Если стражников не накажут, купцам житья не будет.
– Стражники несли службу, – сказал Амбон, болтая ногами в воде. – Им велено смотреть, чтоб возле фокейского корабля поменьше болталось посторонних…
– Это мы – посторонние на торговой пристани? – опять вскипел Карутан.
И опять уравновешенный Дундул остановил его.
– Послушай, сказал он, печально глядя на Амбона, – давай говорить как купец с купцом. Сам знаешь – заморской торговлей возвысился Тартесс. Нашими трудами, трудами наших отцов и дедов накоплены его богатства…
– Удивляюсь я тебе, – прервал Дундула Амбон. – Как будто не слушаешь ты глашатаев, что выкликают царскую мудрость. Сущность не в торговле. Сущность – в накоплении голубого серебра. Как ребенку, приходится тебе втолковывать.
У Дундула кадык заходил вверх вниз на тощей шее, лицо покрылось красными пятнами. Однако купец не дал волю гневу.
– Амбон, – продолжал он терпеливо. – Нехорошо стало в Тартессе. Ты что же – не видишь, что склады забиты оловом и медью, а торговать не с кем? Вспомни: фокейские корабли один за другим приплывали в Тартесс. А теперь? Мы поссорились с Гадиром, мы допустили, что Карфаген хочет отнять у нас морскую торговлю. Так дальше нельзя. Или мириться надо с Карфагеном, или идти на него войной.
– Ты, кажется, хочешь давать советы царю Аргантонию, Ослепительному? – высокомерно сказал Амбон.
– А что худого в добром совете? Было время, царь прислушивался к совету купцов. Мой дед сидел в совете старейшин…
– Ты, я вижу, недоволен, Дундул.
– Да, недоволен. Торговли нет, а когда приходит фокейский корабль, стражники не подпускают к нему честных купцов.
– И правильно. Нечего вам там делать. Я беру фокейский товар.
У Дундула и без того глаза были навыкате, а тут и вовсе вылезли из орбит.
– Это как же? – выкрикнул он. – Ты ведь фокейский товар не забрал, свой не дал, за руки при свидетелях с греком не брался – значит фокейский товар свободный! Кто больше платит, тот и забирает! Как же иначе?
– Ты недоволен, Дундул, а это значит, ты сомневаешься.
– Слушай, Амбон, я тебе не гончар какой-нибудь. Мы к тебе пришли требовать, чтоб стражники…
– Идите, идите, почтенные, – сказал Амбон, поднимаясь и принимая от раба тонкий хитон. – И не забудьте принести дары Нетону за доброту стражников.
– А может, Черному Быку? – закричал Карутан. – Смотрите-ка на этого сына Океана, так и лезет в блистательные!
– Не кричи, – поморщился Амбон. – Тебе не дано судить о высоком. Кошка цапле не подруга.
Но Карутана уже понесло. Замахал руками, затопал ногами.
– О высоком не суди, старым богам не молись, а дары велят возить в дворцовый храм и на Нетона и на Быка!
– Эй, за такие речи и на рудники можно…
– На рудники? – Дундул медленно надвинулся на Амбона. – Кого на рудники? Купца на рудники? Да ты… – Он задохнулся от злости. – Я во дворец тоже дорогу знаю, вот донесу, на чем ты разбогател! Самого царя обвешивал, двадцать повозок бараньего сала не додал для царского войска, жирный кот!
Амбон с яростным визгом вцепился в длинную дундулову бороду. Тут подскочил Карутан, ударил его по уху. Амбон взвыл, заорал:
– Эй, рабы!.. Бейте их, разбойников!
Из всех дверей повысовывались головы. Рабы, услыхав про разбойников, смотрели с опаской. А купцы между тем неуклюже лягались, сопели, размахивали кулаками. Карутан изловчился, попал ногой в толстое брюхо Амбона, тот плюхнулся в бассейн, взметнув фонтан брызг. Рабы кинулись вытаскивать хозяина, купцы, подобрав полы, побежали к выходу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58