Мы с Всеволодом лазали по шахтам, ездили в драйвлифтах, досаждали монтажникам своей любознательностью. Нас поругивали. В одном отсеке юнец в лихо сдвинутой на затылок каскетке вежливо попросил нас подержать баллон с вакуумной пастой, пока он что-то там разметит для сварки. Мы держали баллон минут двадцать, вертя головами и дожидаясь юнца, который сразу куда-то уплыл. Потом в отсек стали заглядывать ухмыляющиеся физиономии. Мы отпустили баллон, тут же взмывший к потолку, и двинулись дальше. Всеволод давился смехом, а я все посматривал, не видно ли этой нахальной каскетки.Тот же громовой голос объявил, что «Борг просит пилота Дружинина прекратить шляться по кораблю и пройти в ходовую рубку».Рубка, против ожиданий, оказалась не просторнее нашей привычной на «Т-9». То есть, конечно, она была просторней, но больше заставлена приборами. Кроме того, здесь стояло несколько походных коек для монтажников.В рубке никого не было. Два пилотских кресла возвышались перед главным пультом. Я подплыл к левому креслу и, помедлив, забрался в него и пристегнулся. Попробовал, как лежат руки на подлокотниках, удобно ли расположены клавиши под пальцами.Ух и удобно же мне сиделось! Я поглядел вправо на пустующее кресло второго пилота. Вот если бы в нём сидел, мирно подрёмывая, один человек, очень уравновешенный человек, я бы чувствовал себя совсем как дома. Н-да…Кто-то хмыкнул сзади. Я выглянул из-за спинки кресла и увидел Всеволода. А я и забыл о нем. Практикант, выпрямившись, сидел в боковом, третьем кресле. Шея у него была напряжённо вытянута, руки лежали на пульте, как на фортепьянной клавиатуре. «А что, — подумал я, — почему бы и нет?..»Снова хмыкнули. Нет, это не Всеволод, он сидит тихий, как подопытная мышь. Я посмотрел в другую сторону и увидел голову Борга. Мощная, в белокурых завитках, она торчала из люка в кормовой части рубки.— Расселись! — сказал Борг, насмешливо щуря глаза.Всеволод выскочил из кресла, будто катапультированный, и забарахтался под потолком. Я тоже выбрался из кресла, придерживаясь за подлокотник, и спросил:— Помочь тебе, старший, вылезть?— Не надо. — Борг оттолкнулся от краёв люка и подлетел ко мне. — Эта чёртова линия меня доконает, кто её только придумал! — проворчал он.— Какая линия?— Контрольная линия координатора.— Старший, — сказал я, — разреши, я проверю её.— И без тебя обойдёмся.У Борга вид был утомлённый, над переносицей прорезалась вертикальная складка, покрасневшие от недосыпания веки тяжело нависали над глазами. Не простая это штука, подумал я, взвалить себе на плечи такой корабль.— Старший, я ставлю корабль на модернизацию, будут менять ускоритель, это не меньше месяца…— Погоди, пилот. С полчаса назад вызывал диспетчер с «Элефантины». Опять ты чего-то набедокурил, похитил практиканта…— Просто он не сдал зачёта, — возразил я, — и пришлось задержать его на неделю.— Стоит тебе появиться, Улисс, как начинается черт те что! — раздражённо сказал Борг. — Какой-то практикант, какой-то дурацкий чемпионат, несданный зачёт… Сгиньте оба с глаз моих долой!Он вынул из шкафчика бутылку и налил себе вина.Что было делать? Будь я один, мы бы поладили с ним. Навязался же мне на голову этот настырный практикант!..— До свиданья, — сказали мы с Всеволодом почти одновременно и направились к двери.Тут Борг окликнул нас.— Что с тобой стряслось, Улисс? — сказал он насмешливо. — Тебя гонят, и ты послушненько исчезаешь. Не узнаю.— Ничего не стряслось. Просто вижу, что тебе не до нас.Борг залпом допил вино.— Если тебе так уж хочется проверить линию, то вот лежит тестер. — Он кивком показал. — Надеюсь, практикант и сам доберётся до «Элефантины».— Доберусь, — отрывисто сказал Всеволод.Громовой радиоголос взорвался у меня над ухом:«Презренья достоин тот, кто чужие тестеры берет!»Я отшатнулся от динамика и недоуменно посмотрел на Борга.Динамик заорал ещё воинственней:«Корабельны закоулки — не для утренней прогулки!»Борг усмехнулся.— Просил их, на радиоузле, не рифмовать. Но они считают, что так лучше доходит. Да и верно, пожалуй… — Он взглянул на Всеволода. — Ну, практикант, лети к диспетчеру. Тебя ждут эти… пенаты и лавры. Ты, оказывается, великий шахматист?Всеволод пожал плечами. Я сказал, что провожу его до шлюза «Элефантины», а то ещё занесёт его куда-нибудь не туда, но он решительно отказался. Он был напряжён, как кошка перед прыжком. Вернее, как рысь. Глаза горели буйным зелёным огнём на бледном лице.Ладно. В конце концов, управляться с реактивником он умеет, мимо «Элефантины» никак не пролетишь, а там сигнальные огни покажут, где шлюз.— Можешь сказать, что зачёт сдан, — отнёсся я к Всеволоду. — Не перепутай скафандр в шлюзе. Ну…Я стиснул его руку.Всеволод вышел из рубки, а я взял тестер и полез в люк. Но на душе у меня было всё-таки неспокойно. Примерно час спустя я выбрался из узкого и душного тоннеля обратно в рубку. На одной из коек спал под рыжим одеялом человек — я узнал в нём Василя Гинчева, конструктора. Борга не было. Я подплыл к коробке инфора, установленной у входа, и протянул было руку, чтобы вызвать диспетчера «Элефантины», как вдруг вспыхнул глазок аппарата и мягко пророкотал сигнал вызова. Я нажал кнопку ответа.Это был Кузьма, он потребовал Борга и ужасно обрадовался, когда узнал, что подошёл к аппарату я.— Ты мне и нужен, Улисс! — закричал он так, что Гинчев проснулся и заворочался на койке. — Слушай, я сдал документы, особо не придирались, обещают через двое суток затащить в ангар. Тебе тут приготовлена каюта. Или ты останешься на ковчеге?— Да, останусь здесь. Ты управишься без меня?— Управлюсь, чего там.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100