.. Был, потому что теперь его нет... Это факт, не зависящий от радости одних по этому поводу и печалей других... Человечество пережило идею Бога, но идея Христа не исчезла, этот осиротевший после смерти отца своего сын приобретает теперь особый, главный и, может быть, единственный смысл... Если легенда о первом грешном, а значит, живом человеке, то легенда об Адаме - это легенда о Христе - это легенда о последнем идеальном человеке... И жертва Христа не в распятии вовсе, а в том, что он воскрес, чтобы быть последним... Христос - спаситель потому, что воплощает в себе всю гармонию человека со вселенной, к которой человек стремится, и, служа недоступным идеалам, он в то же время берет на себя весь "плач и зубовный скрежет", как написано в Еванге-лии о последнем дне, ибо гармония означает конец идеи существа, именуемого человеком... Но если гибель древнегреческих богов, языческих богов, не уничтожила Аполлона, Венеру, Герку-леса, то есть не уничтожила идеал телесной красоты и силы, ими порожденной, то почему же гибель современного Бога должна уничтожить идеал красоты духовной, каковым является лишенный плоти, отделенный от желчного душевнобольного Иисуса поэтический образ Христа-спасителя, может быть, самый великий и живой образ, созданный литературой... Нам никогда не приходилось слышать атеистическую лекцию "существовала ли Венера", а вот "существовал ли Христос" читают так же часто, как "есть ли жизнь на Марсе", и так же туманно... Страшась смерти, человечество стремится к ней всей жизнью своей с момента рождения, но умрет лишь один Христос, сын человеческий, ибо каждый возникает вновь в детях своих. Христос же умрет бездетным, ибо сам он зачат бесплодно, не телом, а сердцем... И еще об одном важном моменте сказать хочу... Это уже несколько об ином... Вернее, нет, всё о том же... О противоречии между человеком и человечеством... Может, Бог-то и возник, чтобы это противоречие сгладить... Помнишь, у Достоевского Иван мир Божий не принимает и гармонию всемирную в конце, если они куплены ценой страдания одного лишь ребенка... Достоевский, конечно, мощный разум, но сто лет, которые после него прошли, многое прояснили... То есть прояснили, чтоб еще больше затуманить, ибо чем более человек познает, тем менее у него права диктовать природе свое о ней представление, то есть он утрачивает те привилегии, которые предоставило ему на этот счет невежество, дававшее воображению его неограниченные возможности... То, что имел право не знать и путать Аристотель тысячелетия назад, то, что имел право путать Достоевский сто лет назад, навсегда утрачено современным человеком, познавшим теорию относительности и стоящим на пороге космических открытий. Достоевский путает человека с человечеством и стремление человека со стремлением человечества. Конечная цель отдельного человека, наверно, счастье. Конечная цель человечества - познание... Вернее, нет, я уточнить хочу... Конечная цель каждого человека тоже познание, для того он и создан природой, но человек самовольно, вопреки матери своей природе, проявил строптивость и изменил свою конечную цель... Счастье и было то райское яблоко... За него и мучения терпит человек... Но мир не нелепость вовсе, как говорит Иван, и гармония, конечно, не нелепость, ибо Достоевский прямо от человека к миру переходит, а между миром и человеком человечество существует. Человечество же конечную цель свою изменить не может, как бы ни старалось, тут уж природа хитро придумала, ибо человечество бесплотно, и лишь понятие есть философское, как и Христос, а человеческое счастье нелепо без человеческой плоти... Тут еще яблоко такое не придумано, чтоб человечество в целом соблазнить... Или Толстой... Толстой кончает "Воскресе-ние" заповедями из Евангелия, также требуя их практического применения и считая, что они изменят мир немедленно, стоит лишь применить их каждому в качестве каждодневного правила. - Юрий Дмитриевич порылся в шкафу, достал томик Толстого, открыл на одной из закладок и прочитал: - "Не только само собой уничтожилось всё то насилие, которое так возмущало Нехлюдова, но достигалось высшее доступное человечеству благо - царство Божие на земле". - Юрий Дмитриевич отложил томик. - Это еще один яркий пример подчинения факта идее. Мир земной принадлежит не человеку, а человечеству. Жизнь человека измеряется десятилети-ями, жизнь человечества измеряется миллионами лет... Нельзя отождествлять два столь разных организма, созерцание которых происходит по столь разным временным амплитудам... Толстой не знал еще теории относительности, не знал, что у человека и человечества секунды несоизме-римо разной величины... Человечество - подросток, для которого истины Евангелия еще недоступны... Доступность этих истин приходит где-то к концу жизни, а до естественной смерти человечеству миллионы лет... Моисеево "око за око" не так уж нелепо... Оно спасает подростка от насильственной смерти... Это не призыв к жестокости - это воздействие инстинкта при не созревшем еще разуме... Да... очень печальное зрелище - подросток в гробу... Когда умирают мальчики и девочки, только-только пробуждающиеся к жизни... Чехов понимал это несовпаде-ние времен человека и человечества, оно ощущается в его творчестве, может, потому, что он жил несколько позже Толстого... То есть умер он раньше, но творчество его связано с более поздними представлениями о мире... В евангельской притче о виноградарях, которые были посланы в сад работать хозяином, но вообразили себя хозяевами и наслаждались в саду, убивая всех, кто напоминал им о хозяине и об их обязанностях к нему, Толстой на последней странице "Воскресения" слишком односторонне и безоговорочно осудил виноградарей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38