— Сегодня мне на глаза попалась одна передовица. В ней говорилось, что можно только сожалеть о том, что в этих волнениях было ранено и погибло столько народу, — сказал Гус. — Парень пишет: «Конечно, мы допускаем, что полиция имеет право стрелять, но лишь для того, чтобы ранить. Отсюда логически вытекает, что полиции приходится проявлять удивительную изобретательность, чтобы умудриться укокошить стольких людей».
— Хреновый силлогизм, все шиворот-навыворот, — сказал Серж. — Да только таких вот невежественных выродков всерьез винить нельзя. Они насмотрелись тысячи киношек, где только и показывают, как ты запросто, в два счета, простреливаешь чью-то кисть или пулей вышибаешь из нее револьвер. Так что дуться на них нет никакого проку. Они не виноваты.
— Это лишь кучка планктона, сваленная в бетонное море, а, Гус? — сказал Рой.
— А я вот не очень-то раскаиваюсь в выборе профессии, — сказал Гус. — Мне представляется… Я полагаю, что мне известно нечто такое, о чем большинство людей даже не подозревает.
— Все, что мы можем, — это постараться защитить самих себя, — сказал Рой. — Их-то мы наверняка не переделаем.
— И не спасем, — сказал Гус. — Так же, как и самих себя. Несчастные сукины дети.
— Эй, эти паршивые разговоры наводят жуткую тоску, — внезапно сказал Рой. — С бунтом покончено. Наступают светлые деньки. Завтра у нас вечеринка с плаваньем и бассейном. Не будем падать духом. Выше нос!
— Идет, давайте тогда попытаемся словить какого-нибудь плутишку, — предложил Серж. — После доброго ареста у меня всегда поднимается настроение. Ты ведь раньше работал в этих краях, верно, Гус?
— Точно, — ответил тот, улыбнувшись, и подобрался на сиденье. — Рули на запад, в сторону Креншоу. Есть там несколько укромных местечек, облюбованных лихачами на краденых машинах. Может, удастся задержать какого-нибудь угонщика.
Первым ту женщину увидал Рой. Она делала им знаки из машины, стоявшей у телефонной кабинки на Родео-роуд.
— Похоже, к нам поступил гражданский вызов, — сказал Рой.
— Ну и ладно, я уж и так малость притомился мотаться тут вокруг да около, — сказал Серж. — Может, у нее возникли непреодолимые трудности, которые только нам и под силу преодолеть.
— Быстро сегодня стемнело, — заметил Гус. — Каких-нибудь пару минут назад я еще любовался закатом, а теперь — бац! — и сразу темно.
Серж притормозил рядом с женщиной. Та неуклюже выбралась из своего «фольксвагена» и, шаркая ногами, обутыми в тапочки, поволоклась к их машине. Банный халат, в который она была одета, не мог утаить от их взглядов ее колоссальных объемов.
— А я как раз ехала к телефонной будке, чтобы звонить в полицию, — запыхтела она, и еще прежде, чем Рой вышел из машины, он почуял запах перегара и внимательно рассмотрел багровое лицо и сорняк крашеных рыжих волос.
— Какие проблемы, мэм? — спросил Гус.
— Мой старикан — чокнутый. Только пьет да напивается, и уж сколько времени на работу не ходит, и совсем обо мне не заботится, ни обо мне, ни о детях, гроша от него не видим, и, как только ему приспичит или заохотится, колотит меня почем зря, места живого не оставляет, а нынче и вовсе рехнулся и пнул меня ногой прямо в бок. Негодяй, по-моему, ребро сломал.
Она полезла под халат, скорчила гримасу и потрогала свои ребра.
— Живете далеко? — спросил Серж.
— На той самой улице, где Колизеум, — сказала женщина. — Как насчет того, чтобы съездить ко мне домой и вышвырнуть его оттуда взашей, оказав мне услугу?
— Он ваш законный муж? — спросил Серж.
— А толку-то, если чокнутый!
— Ну хорошо, мы отправимся вслед за вами и побеседуем с ним.
— Уж это-то никак вам не удастся, — упорствовала женщина, влезая обратно в «фольксваген». — Негодяй нынче вовсе обезумел.
— Ладно-ладно. Так мы едем следом, — сказал Рой.
— В любом случае хоть развеемся со скуки, — сказал Гус, и они двинулись за миниатюрным автомобилем. Рой уложил дробовик сзади на пол и теперь размышлял, стоит ли его, когда они пойдут в дом, спрятать впереди или же тут на полу тоже сойдет, ведь дверцы можно и запереть. Он решил оставить его как есть — на полу.
— На этой сторонке живут в основном белые? — спросил Серж у Гуса.
— Здесь всех хватает, — ответил Гус. — Живут вперемешку от самой Ла-Сьенеги и до Голливуда.
— Будь в этом городе гетто, оно бы стало всем гетто гетто. Величайшее гетто в мире, — сказал Серж. — Гетто на загляденье. Взять те же Болдуин-хиллз…
— Гнездышки хоть куда, — подтвердил Гус. — Тоже смешанная сторонка, ассорти.
— Кажется, эта баба в «фольксвагене» — лучший кандидат на арест из всех, что мы сегодня видели, — сказал Рой. — На повороте она едва не сшиблась всмятку вон с тем «фордом».
— Нагрузилась, — сказал Серж. — Знаете что, если она врежется в кого-то, мы просто прикинемся, что впервые ее видим, и смотаемся отсюда. То, что она пьяна в стельку, я вычислил тогда еще, когда она кое-как выползла из своей машины, подошла вперевалочку и дыхнула мне на кончик сигареты, так что я прикурил без спичек.
— Наверно, этот дом, — сказал Гус, осветив фонариком номер на двери, и Серж резко затормозил за замершим в четырех футах от бордюра «фольксвагеном», так и не съехавшим толком к обочине. — Три-Зет-Девяносто один, гражданский вызов, сорок один двадцать три, подъездная дорога к Колизеуму, — произнес Гус в микрофон.
— Не забудь запереть свою дверцу, — сказал Рой. — Я оставил на полу дробовик.
— Я не стану входить, — сказала женщина. — Я его боюсь. Он предупредил, что убьет меня, если наведу на него легавых.
— Ваши дети в доме? — спросил Серж.
— Нет, — выдохнула она. — Когда мы затеяли драку, они сбежали к соседям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143