– Подождите, пока тело привыкнет к изменению давления. Когда мы выберемся наружу, нам нужно будет идти быстро.
– А мы на Древлине, как вы думаете? – спросил Альфред.
– Судя по всему, да. Нас, конечно, кружило ветром, но Древлин большой, промахнуться трудно. Если бы нас отнесло слишком далеко в сторону, мы бы вообще никуда не попали.
– Вы здесь уже бывали, да? – спросил Бэйн.
– Да.
– А как он выглядит, этот Древлин?
Хуго ответил не сразу. Сперва он посмотрел на Альфреда. Но тот поднял руку и разглядывал ее с таким видом, словно не мог понять, его это рука или чья-то чужая.
– Выйдите наружу и посмотрите сами, ваше высочество.
– Ой, мне можно выйти? – Бэйн встал, хотя и с трудом. – В самом деле?
– Да. И посмотрите, нет ли поблизости какого-нибудь поселения гегов. На этом острове есть огромная машина. Если вы ее увидите, значит, неподалеку должны жить геги. Только не уходите далеко. Если буря застигнет вас на открытом месте, вам конец.
– Разумно ли это, сэр? – спросил Альфред, с беспокойством глядя вслед мальчику, который протискивался сквозь дыру в обшивке.
– Он не уйдет далеко. Он устанет скорее, чем ему кажется. А теперь, когда он ушел, расскажите мне всю правду.
Альфред побелел, как стенка, заерзал на месте, опустил глаза и уставился на свои несоразмерно большие руки.
– Хорошо, сэр. Я расскажу вам все, что знаю, – по крайней мере, то, что нам доподлинно известно, хотя у Триана есть много гипотез на этот счет. Правда, они не объясняют всех обстоятельств… – Но тут Альфред увидел, что Хуго нахмурился и нетерпеливо сдвинул брови, и перешел к существу дела.
– Десять циклов назад у Стефана и Анны родился сын. Очаровательный мальчик, черноволосый, как отец, и сероглазый, как мать. Ушки у него тоже были как у матери. Я не зря упоминаю об этом – впоследствии это оказалось важным. Дело в том, что у Анны на левом ухе отметинка, вроде зарубки, – вот тут, на раковине, снаружи. Это их семейная черта. Говорят, что много веков назад, когда в этом мире еще жили сартаны, предок Анны спас одного из них, отразив брошенное в него копье. Копье оторвало тому человеку кусочек левого уха. И с тех пор все дети этой семьи рождаются с такой отметинкой – в память о подвиге их предка. И у ребенка Анны она тоже была. Я сам видел ее, когда ребенка показывали придворным. А на следующий день, – тут Альфред понизил голос, – в колыбельке нашли младенца без отметинки.
– Подменыш, – спокойно заметил Xyro. – Родители, конечно, догадались, что ребенка подменили?
– Догадались. И не только родители. Мы все это знали. Ребенок был того же возраста, что и принц, – дней двух от роду. Но этот мальчик был белокурый, с голубыми глазами – не молочно-голубыми, как обычно у новорожденных, а ярко-голубыми. И ушки у него были ровненькие. Допросили всю прислугу во дворце, но никто ничего не знал. Стражники клялись, что мимо них никто не проходил. Стражники были люди надежные, Стефан не сомневался, что они говорят правду. Нянька всю ночь спала в комнате принца и вставала, чтобы отнести его к кормилице. Кормилица говорила, что мальчик был черноволосый. По этому и по другим признакам Триан понял, что ребенка подменили с помощью магии.
– И по каким же таким признакам?
Альфред вздохнул и выглянул наружу. Бэйн стоял на скале, вглядываясь в даль. На горизонте снова собирались грозовые тучи, пронизанные молниями. Поднимался ветер.
– На мальчика было наложено мощное заклятие. Каждый, кто видел его, немедленно начинал любить его. Ну, не то чтобы любить, а как бы это сказать… заботиться о нем… трястись над ним… Ну, в общем, это было что-то вроде одержимости. Мы просто не могли видеть его несчастным. Стоило ему заплакать – и нам становилось плохо. Мы скорей расстались бы с жизнью, чем с этим ребенком…
Альфред умолк и провел рукой по своей лысине.
– Стефан и Анна знали, что оставлять этого ребенка у себя опасно, но они
– и все мы – ничего не могли поделать с собой. Потому-то они и назвали мальчика Бэйн, «погибель».
– А что в этом было опасного?
– Через год, в тот день, когда Анна родила своего ребенка, к нам явился мистериарх из Верхнего царства. Поначалу мы сочли это за честь – ведь такого не случалось уже много лет: чтобы один из могущественных магов Седьмого Дома снизошел до того, чтобы оставить свой блистающий мир и спуститься к нам, простым смертным. Но наша радость и гордость быстро угасли. Ибо Синистрад был злым волшебником. И он позаботился о том, чтобы мы сразу поняли это и боялись его. Он сказал, что явился оказать честь маленькому принцу и принес с собой дар. Когда Синистрад взял младенца на руки, все сразу поняли, кто настоящий отец Бэйна. Но мы ничего не могли поделать – что сделаешь с могущественным волшебником из Седьмого Дома? Триан – один из искуснейших магов во всем королевстве, но он принадлежит всего лишь к Третьему Дому. И нам пришлось с улыбкой смотреть, как мистериарх надел на ребенка это перо. Потом Синистрад поздравил Стефана с наследником и удалился. То, как он произнес слово «наследник», заставило нас всех похолодеть. Но Стефан ничего не мог поделать. Наоборот, он стал еще больше заботиться о мальчике, хотя сам вид ребенка сделался ему противен.
Хуго, нахмурившись, потянул себя за бороду.
– Но что может понадобиться волшебнику из Верхнего царства у нас, в Срединном царстве? Они ведь удалились туда много лет назад, по собственной воле. И их земля так богата, что нам и во сне не приснится – по крайней мере, так говорят.
– Я же сказал, что это неизвестно. У Триана были свои теории – самое очевидное, разумеется, что они хотят нас завоевать. Но если бы они хотели править нами, они могли бы явиться сюда целой армией и в два счета разбить все наши войска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136