— выкрикнула Ранесса и с силой ударила Вольфрама между лопаток.От неожиданности он зашатался и упал. Предоставив ему подыматься самостоятельно, Ранесса молча удалилась.— И еще раз, дорогие гости, примите мои извинения, — сказала монахиня-дракон.Взмахнув крыльями, она проплыла среди облаков и скрылась по другую сторону горы.Взгляды дворфов с небес переместились на Вольфрама. Пусть глазеют. Ему было все равно.— Омара обязательно приведут ваших лошадей, — обнадежил он соплеменников.Больше ничто не удерживало Вольфрама в монастыре. Взять заплечный мешок — и в путь. Правда, он не выспался, но на несколько миль пути его хватит. Только бы уйти отсюда.Вольфрам вернулся в монастырь, подхватил на спину мешок и надел новую шапку с меховой подкладкой. Оставалось лишь шагнуть за порог монастыря. Наконец-то он уходит. Теперь уже — окончательно.Он успел сделать несколько шагов, когда на его плечо опустилась чья-то тяжелая рука. Перед ним стоял высоченный омара.— Огонь хочет тебя видеть.— А я не хочу ее видеть, — сказал Вольфрам. — Я покидаю монастырь.— Огонь хочет тебя видеть, — повторил омара и еще сильнее надавил ему на плечо.Монахиня стояла у окна и, заложив руки за спину, смотрела на него. Вольфрам увидел ее встревоженное лицо и вспомнил материнский взгляд. Когда-то мать точно так же смотрела на него. Его вдруг захлестнуло чувство вины.— Госпожа, — обратился к ней Вольфрам, снимая шапку. — Я очень виноват. Простите.— Ты ни в чем не виноват, Вольфрам, — печально улыбнулась Огонь. — Уж если кто и виноват, то, в первую очередь, я. Ранесса — мое первое дитя. Я попалась в ловушку, куда обычно попадают все родители, когда у них появляются первенцы. Я замучила ее своей опекой. Позволяла ей капризничать. Она упрямая и своевольная. Я была такой же, когда вылупилась. Иными словами, я показала себя никудышной матерью. Надо исправлять положение. Я решила отправить Ранессу в большой мир, Вольфрам. И хочу, чтобы ты отправился вместе с нею.Вольфрам попытался было возразить, но, кроме бульканья в горле, у него ничего не получилось.— Быть может, Ранесса поможет вам в деле, ради которого Колост добирался сюда, — сказала Огонь, подчеркнуто не замечая его замешательства. — Она научится смотреть на мир глазами дракона, а вы с Колостом сумеете быстро добраться до Сомеля. Кража части Камня Владычества, принадлежащей дворфам, — крайне серьезное событие. Думаю, ты это хорошо понимаешь.Она сделала особый упор на слове «ты».— Я… наверное, госпожа, — промямлил Вольфрам. — Это… даже не знаю, кто его мог украсть. Удивительно, что на него позарились…— И ты не догадываешься кто? — тихо спросила Огонь.Опустив руку в карман сутаны, она достала серебряную шкатулочку, украшенную бирюзой.Вольфрам уставился на знакомую шкатулку. Когда-то она принадлежала Владыке Густаву. Воспоминания перенесли дворфа на несколько месяцев назад. Из-за содержимого этой шкатулки Густав вступил в опасную схватку и был смертельно ранен. Тогда внутри лежала часть Камня Владычества, принадлежащая людям. Возможно, вместе с этой шкатулкой Владыка Густав завещал что-то еще.Мозг Вольфрама пронзила леденящая мысль. Ему уже пришлось дважды сталкиваться с врикилями, и он не хотел увидеть их в третий раз. Стоило ему лишь вспомнить об этом, как по всему телу поползли мурашки. Но он тут же подумал об убитых Детях Даннера.Вольфрам откашлялся, проталкивая комок, стоявший у него в горле.— Хорошо, госпожа. Я отправлюсь в Сомель. Хоть я и не Владыка, я сделаю все, что в моих силах.— А почему ты не Владыка, Вольфрам? Ведь ты же прошел Трансфигурацию…— Боги ошиблись, — сказал он, чувствуя, как у него вспыхнуло лицо.Вольфрам напряженно ждал, когда Огонь что-нибудь скажет, но она молчала. Тогда он вздохнул и продолжал:— И Ранесса отправится со мной. Конечно, она — словно головешка в заду, вы уж простите меня за такое сравнение. Но теперь я лучше понимаю ее. Во всяком случае, знаю, что она чувствует.— Ты думаешь, что и с нею боги ошиблись? — все с той же печальной улыбкой спросила Огонь.Вольфрам надел шапку.— Не знаю, как отнесется к этому Колост. Дворфы — прекрасные наездники, но летать на драконах… Не знаю, госпожа. Не думаю, что он согласится.— Я заглянула в сердце Колоста. Он горит желанием поскорее вернуться в родные места. Недругов у него хватает. Он опасается, не сплели ли они за это время заговор, чтобы лишить его власти. Так что вряд ли он станет особо возражать. Я поговорю с ним, — сказала Огонь. — И с Ранессой тоже.Однажды, набравшись смелости, Вольфрам отважился полететь на гиппогрифе. Полет оказался захватывающим. Чем-то это напоминало ему скачку во весь опор по залитому солнцем лугу. Следом он живо представил себе полет на спине своенравной, упрямой и достаточно неуклюжей Ранессы. Вольфрам вспомнил ее сокрушительные в прямом смысле этого слова приземления и отер рукавом вспотевший лоб.— Вы… вы только объясните ей, что она полетит с седоками на спине. А то вдруг ей вздумается перекувырнуться в воздухе? И с посадкой тоже… чтобы не в озеро, не в океан и не в кратер вулкана…Огонь улыбнулась.— Думаю, у Ранессы больше здравого смысла, чем тебе кажется, Вольфрам.— Наверное, вы правы, — осторожно ответил Вольфрам и поклонился.Он все же сильно сомневался насчет здравого смысла Ранессы. ГЛАВА 3 Интересное явление — время. Для одних оно стремительно несется, для других — тянется еле-еле. Но никому и никогда время не позволяет забыть о себе. Дагнарус, чье время измерялось веками, — даже он ощущал неумолимый ход времени.Для Шадамера, Дамры и Гриффита время в буквальном смысле расплылось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180