»
Ответил Гиву Заля славный сын,
Как в стан Турана он ходил один,
Как он проник в твердыню вражьих сил,
Как Жандаразма тайно поразил.
Ответил Гив: «О лев, бесстрашно смелый!
Что без тебя мы все, Железнотелый?»
Оттуда к шаху Тахамтан пошел,
Подробный обо всем рассказ повел:
О пире, о Сухрабе-великане,
О дивном росте, о могучем стане:
«Нет, никогда не порождал Иран
Таких, как он! – добавил Тахамтан. –
И никогда такого исполина
Я не видал среди туранцев Чина.
Как будто это в прежней мощи сам
Возник передо мною всадник Сам!..»
Сказал, что там Жандой замечен был он,
Как насмерть кулаком его сразил он.
Был шах доволен, дать велел вина,
В беседе тайной ночь прошла без сна.

Сухраб спрашивает у Хаджира имена и приметы предводителей иранского войска

Как только солнце щит свой золотой
Приподняло над горною грядой,
Сухраб – в величье мощи, в блеске власти –
Сел на коня-любимца темной масти.
Индийским препоясанный мечом,
Блистая царским шлемом над челом,
С арканом на луке седла крутого,
Он выехал – нахмуренный сурово –
На некий холм, чтобы издалека
Все осмотреть иранские войска.
Он привести велел к себе Хаджира,
Сказал ему: «Среди явлений мира
Стреле не подобает кривизна,
Кривая, – в цель не попадет она.
Во всем всегда правдивым будь со мною,
И милостивым буду я с тобою.
Что б ни спросил я – правду говори,
Не изворачивайся, не хитри.
За ложь в расправе короток я буду,
За правду будешь чтим у нас повсюду.
За правду, – я клянусь светилом дня, –
Добра увидишь много от меня.
Счастливейшим ты будешь из счастливых,
Богатство дам, почет, рабынь красивых.
А если ты от истины уйдешь,
Темницу, муки, цепи обретешь».
Хаджир ему сказал: «На все правдиво
Отвечу, что ни спросит царь счастливый,
Все расскажу я, что известно мне;
Душою чужд я лжи и кривизне.
Я жил и говорил всегда правдиво,
Поверь, что нет во мне и мысли лживой.
Душа достойных правдою сильна,
Мне ненавистна ложь и кривизна».
Сказал Сухраб: «Средь вражеского стана
Ты мне укажешь витязей Ирана, –
Богатырей могучих и вельмож –
Гударза, Туса, Гива назовешь.
Покажешь мне Бахрама и Рустама,
Что ни спрошу, – на все ответишь прямо,
Но знай – за ложь сурова будет месть.
Утратишь все – и голову и честь!
Чей там шатер стоит, парчой блистая,
Полами холм высокий осеняя?
Сто боевых слонов пред ним. Смотри –
Синеет бирюзовый трон внутри.
Над ним сверкает желтое, как пламя,
Серпом луны украшенное знамя.
Чья это ставка, что простерлась вширь
Так царственно? Кто этот богатырь?»
Хаджнр ответил: «Это шах великий.
Богатырей, слонов и войск владыка».
Спросил Сухраб: «Там справа на крыле
Толпится много войска в пыльной мгле,
Слоны ревут… Чей это там просторный
Средь гущи войск шатер раскинут черный?
Палаток белых ряд вокруг него,
Слоны и львы стоят вокруг него.
Над ним – слоном украшенное знамя,
Гонцы блестят расшитыми плащами.
На их конях попоны в серебре,
Кто отдыхает в черном том шатре?»
Хаджир ответил: «Со слоном на стяге –
Туе, предводитель войска, муж отваги.
Он родич падишаха, духом горд,
В бою, как слон, неустрашим и тверд».
Сухраб спросил: «Чей тот шатер багряный
Блестит, как день, парчою златотканой?
Чье голубое знамя над шатром,
Все в жемчуге, украшенное львом?
Чья рать вокруг шатра стоит большая,
Кольчугами и копьями сверкая?
Скажи мне, как вождя того зовут,
Смотри, не покриви душою тут».
Хаджир ответил: «Это – сын Кашвада,
Гударз, отец мой, щит наш и ограда.
С ним восемьдесят витязей-сынов,
Как восемьдесят тигров и слонов.
Пустыня перед ним полна покорства,
Лев с ним не выдержит единоборства».
Сухраб спросил: «А чей там тешит взор
Из шелка изумрудного шатер?
Как трон, у входа золотое ложе,
Пред ним стоят иранские вельможи.
Звезда Кавы над тем шатром горит.
На троне в блеске царственном сидит
Могучий витязь. Средь мужей Ирана
Ни у кого нет плеч таких и стана.
Сидит – а выше на голову он
Стоящих, чьей толпой он окружен.
Конь перед ним едва ему по плечи,
Где ж конь такому витязю для сечи?
Я думаю, он на стезе войны
Неудержимей яростной волны.
Вокруг его шатра стоят слоны
Индийские, на бой снаряжены.
Я думаю, среди всего Ирана
Нет для него копья и нет аркана.
На знамени его – дракон и льва
Из золота литая голова.
Его я слышу голос, словно гром,
Кто этот воин? Расскажи о нем!»
И вся душа Сухрабова хотела
Услышать: «То Рустам Железнотелый!..»
Но иначе судил коварный мир, –
Трусливо правду утаил Хаджир.
Он думал: «Если все скажу я прямо,
Лев этот юный истребит Рустама.
Я скрою правду. Может быть, тогда
Иран минует страшная беда…»
Сказал Хаджир: «Приехал к нам из Чина
Посол, предстал к престолу властелина»,
«А как зовут его?» – Сухраб спросил,
Хаджир в ответ: «Я имя позабыл».
Сухраб, чело нахмуривши сурово:
«Как звать его?» – спросил Хаджира снова.
Хаджир ответил: «О владыка львов,
О покоритель тигров и слонов!
Когда предстал он падишаха взору,
Я в Белый замок уезжал в ту пору.
Посла я видел, имя же его
До слуха не достигло моего».
Сухрабу сердце сжала скорбь тисками,
Хотел он слово слышать о Рустаме.
И хоть отец в сиянии венца
Сидел пред ним – он не узнал отца.
Он жаждал слов: «Рустам перед тобою!»
Иное было суждено судьбою.
Все совершится, как предрешено,
Что от рожденья нам судьбой дано.
Под крыльями судьбины роковыми
И зрячие становятся слепыми.
Опять спросил Сухраб: «А это кто ж
Разбил шатер из кеевых вельмож?
Слоны стоят там, всадники хлопочут,
Карнаи там взывают и грохочут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112