– Так что они уже за проволокой, – поднимаясь, начал докладывать Кончеро. – Я сам Мануэля переправлял, вот как! Он просил велеть… нет, велел приказать… – Силач с надеждой взглянул на Паоло, чтобы тот помог ему выпутаться, но командир инженерной группы молчал. – У них одного человека не хватает. Меня, значит! Мануэль сказал, что очень уж я надоел ему. Он возьмет меня с собой, если вы разрешите. Ох, уплывут они без меня!
Эта просьба, с трудом изложенная Кончеро, вызвала невольную улыбку. Очевидно, силач не только надоел Мануэлю, но по пути обрабатывал и Паоло. Реаль повернулся к командиру инженерной группы.
Паоло коротко сообщил о завершении переброски десантников за ограждение.
Кончеро, видя, как уходят драгоценные минуты, решил ускорить события:
– Я настой «иоко» выпил и Мануэлю помогать буду, да мало ли что… на все пригожусь. Я же самый сильный! – пустил он в ход свой последний козырь.
– Нужно плыть больше километра, а у нас нет больше запасных вязанок из бамбука, – объяснил ему Реаль.
Кончеро моментально оживился:
– Зачем мне бамбук? Я два часа на воде держусь… Пустите.
– Отпусти его; надоел он со своими просьбами, – вставил Паоло и при этом напомнил рассказ силача о том, как, спасаясь от встрепки грозного деда, Кончеро заплывал на середину озера и держался там по нескольку часов подряд, пока старый Педро не упрашивал его выйти. – Кроме того, ты нам не дал Луиджи.
– Он плохо плавает и останется пока в резерве, – ответил Реаль.
– Отдай Кончеро, он пригодится там, а здесь будет лишь бродить да вздыхать.
– Выдержит ли «воздушная переправа»? Ведь он весит больше всех? – критически оглядывая огромную фигуру Кончеро, высказал свое сомнение Реаль.
– Во мне никакого веса! – поспешил уверить силач. – Меня, бывало, дедушка Педро за волосы к потолку поднимал. Какой там вес? Я легкий.
– Ты, Кончеро, самый упрямый человек на свете, – улыбнулся Хосе. – Ладно, отправляйся, если Мануэль не раздумал взять тебя с собой.
Вне себя от радости, силач начал поторапливать Паоло: он опасался, как бы товарищи не уплыли без них.
Паоло сбросил размокшую «полосатку» и остался в одних трусах.
– Одежда каторжника больше мне не понадобится, – сказал он. – Не забудьте разобрать нашу «Карусель».
– Не беспокойся, сделаем, но только после вашего сигнала с Бородавки, – пообещал Реаль.

* * *

Хосе долго стоял у проволоки электропояса. Отсюда ему удобнее было наблюдать за проливом. Наконец он заметил почти сливавшиеся с темнотой девять полураздетых фигур. Они шли по самой кромке берега, неся на плечах легкие вязанки из сухого бамбука, которые должны были помочь им держаться на воде.
Десантники остановились за оградой, почти напротив Реаля. Один из них жестом указал направление. «Это Наварро», – догадался Хосе.
Он рассмотрел, как летчик первым бесстрашно бросился в высокие, вихрящиеся волны. За ним во тьме залива исчезали и другие. Даже в луче прожектора, скользнувшем по заливу, не видно было их голов.
– Доплывут, – уверил себя Реаль и вернулся в рощу панданусов.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
НОЧЬ НА БОРОДАВКЕ

– Стой, не волочи… здесь камни острые! – устало произнес Наварро.
Вместе с Кончеро они вынесли на берег опутанного морскими водорослями Мануэля, уложили его на широкий плоский камень и сели отдохнуть сами.
– У меня в глазах все крутится в разные стороны, – сказал Кончеро. Его мутило; силач порядком наглотался горько-соленой воды, никак не мог опомниться от качки на волнах. Но летчик был беспощаден, он не позволил долго отдыхать.
– Вставай!.. Иди на помощь другим.
Кончеро поднялся и, пошатываясь, направился к высоким волнам, разбивавшимся о прибрежные камни. Путь через бурный пролив оказался гораздо труднее, чем они предполагали.
Шторм заметно ослабевал, но нависшие тучи продолжали поливать волны и скалы теплым дождем.
В самые трудные минуты Наварро пришлось плыть, поддерживая на себе Мануэля. В каких-нибудь полутораста метрах от берега судорога свела руку командиру десанта. Хорошо, что подоспел Кончеро, иначе не хватило бы сил вытащить Мануэля на сушу.
Видя, что Мануэль уже приходит в себя, Наварро пошел разыскивать товарищей. На отмели он встретил Кончеро, тащившего на себе обессиленных Чезаре и Жана.
Вблизи Бородавки высокие откатные волны разметали пловцов. Изнемогающий Паоло никак не мог добраться до берега: бешеная вода то бросала его к нависшим скалам, то тянула назад, в море. Наварро, найдя опору, удачно схватил его за отросшие длинные волосы и вытянул на прибрежные камни. Таким же приемом он извлек из волн и Паблито. Даже теряя сознание, неразлучные друзья были рядом.
Подбежавший Кончеро горестно сообщил:
– Чезаре не дышит и шевелиться не хочет.
– Сделай ему искусственное дыхание, – предложил Наварро и вновь поспешил в клокочущий вихрь пены и брызг.
«Делай искусственное дыхание, но как? Главного-то и не сказал! – огорчился Кончеро и, спотыкаясь, пошел к неподвижному лесорубу. Он понимал, что нужно какое-то вмешательство. Но какое? – Не дышит, – значит, в нем воды много. Надо вылить ее, авось легче станет», – решил силач и приступил к оживлению Чезаре.
Взвалив большое обвисшее тело себе на спину, он принялся раскачивать его, держа головой вниз. Скоро из носа и рта Чезаре хлынула вода и он зашевелился. Силач удвоил усилия, продолжая трясти и раскачивать товарища с таким усердием, что мертвый наверное бы проснулся.
– Ох, и здорово я придумал! – радовался он.
Отлежавшись на берегу, Мануэль открыл глаза. Ему вспомнилось все, что еще недавно пережили. Сначала они плыли в открытый океан, иначе сильное течение пронесло бы десантников мимо Бородавки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53