А за несколько часов до того тяжело нагруженная телега остановилась перед плохонькой гостиницей, построенной у подножия одного из холмов, которыми гора Пилиш спускается в долину Дуная.
Положение этого постоялого двора было очень удачно выбрано с коммерческой точки зрения. Он стоял на скрещении трех путей, которые направлялись – один к северу, другой – к юго-востоку и третий – к северо-западу. Эти три пути примыкали к Дунаю: северный – к дуге, которую он описывает перед горой Пилиш, юго-восточный – у города Сентендре, а северо-западный – у города Грон; гостиница была расположена как бы между ножками огромного циркуля, образованного рекой, и ее не могли миновать ломовики, подвозившие товар для перегрузки на суда.
Дунай, который после Грона течет с запада на восток, уклоняется к югу на некотором расстоянии от притока Ипель, потом направляется к северу, описав полуокружность небольшого радиуса. Но почти тотчас он снова извивается, чтобы принять направление с севера на юг, по которому затем следует достаточно долго.
В момент, когда повозка остановилась, солнце едва поднялось. Все еще спали в доме, толстые ставни которого были крепко закрыты.
– Эй там, в трактире! – закричал один из двоих людей, сопровождавших повозку, колотя в дверь рукояткой бича.
– Сейчас! – отвечал изнутри внезапно разбуженный трактирщик.
Через мгновение всклокоченная голова показалась в окне первого этажа.
– Чего вам? – бесцеремонно спросил трактирщик.
– Сначала есть, потом спать, – ответил возчик.
– Сейчас, – сказал хозяин, исчезая внутри. Повозка въехала во двор через широко открытые ворота. Возчики поспешили отпрячь лошадей и отвести в конюшню, где им был засыпан обильный корм. Все это время хозяин не переставал вертеться около ранних посетителей. Очевидно, ему хотелось завязать разговор, но ломовики, напротив, не желали отвечать.
– Вы очень рано приехали, друзья, – не унимался трактирщик. – Наверно, были в дороге ночью?
– Наверно, – ответил один из возчиков.
– И далеко направляетесь?
– Далеко или близко – это наше дело, – был ответ.
Трактирщик воздержался от замечаний.
– Зачем ты мучишь этого добряка, Фогель? – вмешался другой возчик, до того не открывавший рта. – У нас нет причин скрывать, что мы направляемся в Сентендре.
– Возможно, что мы и не скрываем, – грубо возразил Фогель, – но, я думаю, это не касается никого.
– Конечно, – согласился трактирщик, угодливый, как истый коммерсант. – Я расспрашивал просто по привычке… Господа желают кушать?
– Да, – ответил тот из двух ломовиков, который казался менее грубым. – Хлеба, сала, окорок, сосиски – все, что у тебя есть.
Повозка, очевидно, прошла длинный путь, так как голодные возчики усердно налегли на еду. Они устали и потому не засиделись за столом. Съев последний кусок, они отправились спать, один на соломе в конюшне, близ лошадей, другой под покрышкой повозки.
Был полдень, когда они появились снова. Они опять потребовали еды, и им подали обед, как и в первый раз, в большой зале трактира. Теперь они отдыхали и не торопились. За десертом последовали стаканы с водкой, которая исчезала в их грубых глотках, как вода.
После полудня несколько телег останавливалось возле трактира, и многочисленные пешеходы заходили выпить глоточек. Это были по большей части крестьяне, которые с котомкой за спиной и с посохом в руке возвращались в Грон. Почти все они были завсегдатаи, и трактирщику приходилось только радоваться, что у него столь необходимая в его профессии крепкая голова, так как он выпивал почти со всеми клиентами. Это называлось делать коммерцию. Разговаривая, выпивали, а за разговором пересыхали глотки, и это требовало новых возлияний.
Как раз в этот день для разговоров хватало пищи. Совершенное ночью преступление занимало все умы, Новость была принесена первыми прохожими, и каждый добавлял какую-нибудь неизвестную еще подробность или выражал личное мнение.
Так трактирщик постепенно узнал, что великолепная вилла графа Хагенау, расположенная в пятистах метрах от Дуная, была ограблена и что сторожа Христиана серьезно ранили; что преступление, без сомнения, дело неуловимой банды преступников, которым приписывались все нераскрытые злодейства, и что бандитов ищет бригада, недавно созданная для надзора за рекой.
Два возчика не вмешивались в крикливые разговоры и рассуждения о событии. Они молчаливо оставались в сторонке, но, по-видимому, немало были заинтересованы тем, что волновало всех.
Однако шум понемногу утих, и к половине седьмого вечера они снова остались одни в большой зале, откуда только что удалился последний посетитель. Один из них позвал трактирщика, который старательно полоскал стаканы за стойкой. Тот немедленно подбежал.
– Что угодно господам? – спросил он.
– Ужинать, – отвечал возчик.
– А потом, конечно, спать? – спросил трактирщик.
– Нет, хозяин, – ответил тот из ломовиков, который казался более общительным. – Мы рассчитываем отправиться к ночи.
– К ночи?.. – удивился трактирщик.
– Конечно, чтобы к рассвету быть на месте назначения.
– В Сентендре?
– Или в Гроне. Это будет зависеть от обстоятельств. Мы ожидаем приятеля, который принесет нам нужные сведения. Он скажет, где выгоднее сбыть товар.
Трактирщик вышел из комнаты, чтобы приготовить кушанья.
– Ты слышал, Кайзерлик? – тихо сказал младший возчик, наклоняясь к компаньону.
– Да.
– Дело открыто.
– Но ты же не рассчитывал, я полагаю, что оно останется в тайне?
– И полиция повела кампанию.
– Пусть себе ведет.
– Под начальством Драгоша, как утверждают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66