Увидев его, она остановилась как вкопанная, а затем густо покраснела. Одетая в летнее ситцевое платьице, длинные золотистые волосы заплетены в спадающую за плечи косу. На мгновение поколебавшись, Клэр решительно шагнула вперёд.
– Здравствуй ещё раз, – подскакивая, произнёс Хатч. – Прелестный денёк, чтобы с тобой столкнуться.
Он постарался, чтобы слова прозвучали легко и непринуждённо. Пока он раздумывал, пожать ли ей руку или, может быть, поцеловать в щёку, время для того либо другого уже ушло.
Клэр слабо улыбнулась и кивнула.
– Как прошёл тот ужин? – спросил он.
Сорвавшись с губ, вопрос прозвучал до крайности глупо.
– Прекрасно.
Настала неловкая пауза.
– Извини, – наконец, произнесла она. – Должно быть, я помешала твоему уединению.
– Погоди! – воскликнул он, несколько громче, чем намеревался. – То есть, тебе не обязательно уходить. Я просто прогуливался. К тому же, я бы хотел поговорить.
Клэр несколько нервно поглядела по сторонам.
– Ты же знаешь, какими бывают маленькие городки. Если кто-нибудь нас увидит, они подумают…
– Нас никто не увидит, – сказал он. – Это же Голубиная ложбина, ты не забыла?
Хатч снова уселся и похлопал по траве рядом с собой.
Она подошла ближе и поправила платье тем самым застенчевым жестом, что хранила его память.
– Забавно, что мы встретились именно здесь, а не где-то ещё, – заметил он.
Клэр кивнула:
– Помню, как ты нацепил на уши дубовые листья и стоял вон на том камне, цитируя «Люсидас» Lycidas (1637) – пасторальная элегия Мильтона.

.
Хатч справился с порывом упомянуть о кое-чём другом, что помнил сам.
– Ну, а теперь я старый костоправ, сыплю налево и направо цитатами из медицинских справочников и бессвязными обрывками стихов.
– Сколько прошло, двадцать пять лет? – спросила она.
– Ага, примерно так, – откликнулся он и неловко помолчал. – Итак, чем ты занималась все эти годы?
– Как обычно. Закончила школу, планировала уехать в Ороно и поступить в университет штата, но вместо этого встретила Вуди. Вышла замуж. Детей нет, – поведала Клэр. Пожав плечами, она уселась на стоящий рядом камень и обняла колени. – Вот, собственно, и всё.
– Нет детей? – спросил Хатч.
Ещё в школе Клэр без конца твердила, как хочет завести детей.
– Нет, – буднично сказала она. – Низкая концентрация сперматозоидов.
Они помолчали. А затем Хатч – к собственному ужасу и по совершенно непонятной причине – ощутил необоримый прилив весёлости от непредсказуемого поворота разговора. Он непроизвольно фыркнул, а затем разразился смехом – и продолжал смеяться до тех пор, пока не стиснуло в груди и не потекли слёзы. Малин смутно сознавал, что Клэр тоже смеётся не хуже него.
– О, Господи, – произнесла Клэр, под конец вытирая глаза, – какое же это облегчение – просто смеяться. А в особенности над этим. Малин, ты и представить себе не можешь, насколько эта тема закрыта у нас дома. Низкая концентрация сперматозоидов.
И они снова залились смехом.
Когда смех стих, казалось, вместе с ним исчезли прошедшие годы и вся неловкость. Хатч поведал ей истории из медицинской школы – мрачные выходки, что совершал в кабинете анатомии человека, рассказал о поездках в Суринаме и Сьерра-Леоне, а она, в свою очередь, поделилась рассказом о судьбах общих друзей детства. Чуть ли не все переехали в Бангор, Портленд или Манчестер.
Наконец, Клэр остановилась и помолчала.
– Я должна признаться, Малин, – сказала она. – Наша встреча не совсем случайна.
Он кивнул.
– Видишь ли, я видела, как ты прошёл мимо форта Блэклок, и… ну, я просто предположила, куда ты можешь пойти.
– Неплохое предположение, как оказалось.
Клэр посмотрела на него.
– Я хотела извиниться. То есть, я хочу сказать, что не разделяю чувств Вуди по поводу ваших действий. Я в курсе, что ты участвуешь в этом совсем не из-за денег, и хотела, чтобы ты услышал об этом от меня. Надеюсь, у вас всё получится.
– Незачем извиняться, – сказал он и помолчал. – Расскажи, как случилось, что ты вышла за него.
Клэр вздохнула и отвела взгляд.
– Неужели я должна…?
– Обязана.
– Ох, Малин, я была так… Даже не знаю. Ты уехал и ни разу мне не написал. Нет-нет, – торопливо сказала она. – Тебя не виню – я же знаю, мы расстались ещё до того, как ты уехал.
– Так и есть. Ричард Моуи, звезда-полузащитник. Ну и как там старина Дик?
– Не знаю. Мы с ним расстались через три недели после твоего отъезда. Да и, в любом случае, я не слишком-то была к нему привязана. Я сильно на тебя разозлилась, больше чем когда-либо на кого-либо. Часть тебя была для меня недоступной, ты таил её от меня. На самом деле, ты покинул Стормхавэн ещё до того, как уехал отсюда – если понимаешь, что я хочу сказать. Потом я поняла, – сказала она и пожала плечами. – Я продолжала надеяться, что ты вернёшься ко мне. Но потом, в один прекрасный день, вы с матерью просто взяли и уехали.
– Угу. В Бостон. Думаю, я был не слишком весёлым ребёнком.
– Когда ты уехал, в Стормхавэне остались всё те же парни. Боже, они были такими скучными! Я всеми силами готовилась поступать в колледж. И затем приехал этот юный священник. Он побывал в Вудстоке Вудсток (1969) – место проведения знаменитого рок-фестиваля под девизом «Мир, Любовь, Рок-н-Ролл»; Чикаго (1968) – место проведения съезда Демократической партии, одновременно там прошла акция гражданского протеста, жестоко подавленная полицией. – прим. пер .

, понюхал слезоточивый газ в Чикаго в 1968-м. Он казался таким яростным и честным. Вуди получил в наследство миллионы, ну, ты знаешь – маргарин – и раздал их бедным, все до последнего пенни. Ох, Малин, как жаль, что ты не знал его раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134