Нет, шум такой она слышала, но здесь не было запаха — резкого, противного, как от прежнего хозяина и крепких слов. Толик же привык к таким перепалкам, да и время подошло смотреть мультики по телевизору. Он удобнее уселся в кресло, положил Грозу на колени, но тут же был вынужден опустить ее на пол, потому что отец крикнул сердито:
— Это тебе не кошка, а собака…
На экране мелькали: Пятачок, Винни-Пух, Заяц, а Толик думал, где бы достать документ, подтверждающий, что у Грозы были и мама, и папа, и бабушка, и дедушка. Конечно, даже дураку понятно, что они у нее были, иначе бы не было самой Грозы, но как доказать это умным?
III
Где взять родословную? Этим вопросом неожиданно заинтересовалась мама Толика. Как так, собака у них теперь есть, а родословной нет! Она подключила своих знакомых и через два дня принесла домой, похожую на вырванный тетрадный лист, бумагу, на которой черными буквами было напечатано:
«СПРАВКА
о происхождении охотничьей собаки»
Потом стоял какой-то странный номер, за ним под № 1 — порода, № 2 — пол, № 3 — кличка… окрас… Затем шло совсем непонятное: «Клейма на ушах — на левом ____________________, на правом ____________________».
Впрочем, непонятного было много. Когда папа спросил маму:
— Почему родословная на охотничью собаку? Ведь овчарка — сторожевая…
Мама Толика не поняла, да и Толик тоже:
— Какая разница?!
Тогда папа долго и подробно объяснил разницу между охотничьей и сторожевой собакой. Мама слушала-слушала и возмутилась:
— Надо же, я им достала родословную, и я же плохо сделала. Какую достала, такую и достала. Спасибо скажите за это.
Теперь у Грозы была родословная и даже с печатью. Но получалась неувязка. Родословная как бы есть и как бы она ненастоящая. Нет, родословная настоящая, раз она с печатью, тогда что — собака ненастоящая?! Собака настоящая, вот она! А кто же тогда ненастоящий?
Эти переживания саму Грозу нисколько не волновали. Она ела с аппетитом, спала много, быстро росла. Ушки у нее стояли торчком, что соответствовало родословной, как сторожевой собаки, так и охотничьей. А вот хвост подвел. Хвост завернулся крючком, что ни в коем случае не должно быть у овчарки, разве только у лайки… Значит, собака нечистокровная. Это обстоятельство очень не устраивало Толика, так как стало объектом насмешек. К тому же Гроза продолжала пачкать пол в квартире. Если честно, не ее это вина, а Толика, который под самыми пустяковыми предлогами отказывался выводить Грозу гулять. «Ах, если бы она была чистокровной! — думал он. — Тогда бы я… Тогда бы я не уводил ее со двора…»
А на дворе во всю кипела весна. Стояли погожие, теплые дни. Мать Толика беспокоилась о семенах и рассадах. Отец с головой ушел в расчеты по строительству бани. Дедушка и бабушка, они жили неподалеку, собирались на дачу на все лето и обещали взять Грозу с собой. Но пока шли сборы, во дворе многоквартирного дома шла своя, отличная ото всех, жизнь.
Собачьи мальчишки, выводя своих питомцев, говорили о прививках от чумки, об уколах от бешенства, об импортных лекарствах… Забот у них прибавилось, а тут еще из-под снега стали вытаивать опасные вещи — дохлая кошка, которую учуял ньюфаундленд, и, схватив находку в свою широченную пасть, стал бегать по двору, преследуемый всей остальной острозавидующей собачьей братией и пришедшими в ужас от мыслей о заразе хозяевами.
У безсобачьих мальчишек тоже прибавилось интереса — измерять глубину во вновь образовавшихся лужах, поваляться в оставшихся в укромных местах сугробах. Снег в них был уже ноздреватым, но еще с беловатым оттенком.
Взрослые открывали ворота гаражей, выгоняли машины, залазили под днища и капоты, чем-то стучали, что-то варили… Это были настоящие признаки настоящей весны.
Как-то в погожий, теплый день, ближе к вечеру, Вовка из третьего подъезда сказал, что за многоэтажными домами, в частном секторе, в скворешниках появились скворцы. Сначала ему не поверили, имел Вовка привычку соврать. Но все-таки решили проверить, и всей оравой, человек десять, рванули по улице, галдя и разбрызгивая лужи…
Толик умчался вместе с ними и про Грозу, конечно же, забыл.
Гроза было кинулась за хозяином:
— Эй-эй! Меня возьмите! — но разве за ними успеешь…
Мальчишки моментально скрылись из вида. Тогда Гроза вернулась к подъезду, выбрала место посуше, на прогретом солнцем асфальте, присела и стала ждать. Ожидание было долгим и страшным. Мимо ходили люди, бегали собаки, проезжали автомашины… Гроза разволновалась, проголодалась и стала скулить. Вот такого жалкого, дрожащего щенка и подобрала у подъезда мама Толика, шедшая с работы.
Вечером Толику попало — и за то, что пришел с улицы поздно, и за то, что пришел мокрый, и за то, что бросил щенка… Вспомнили старые прегрешения, в общем, довели родители до слез. Гроза сунулась к Толику со своими нежностями, но он оттолкнул ее сердито:
— Пошла вон! Из-за тебя… Лучше бы ты пропала! — но тут же спохватился. Без щенка тоже плохо. — Скорее бы тебя на дачу забрали…
И забрали. Утром, когда Толик собирался в школу, пришел дедушка и забрал Грозу. Они с бабушкой уезжали на целое лето на дачу. Толику грустно было расставаться со щенком: «Эх, была бы она чистокровная, да ни в жизнь не отдал бы…» Расставаться всегда печально, потому недовольства были забыты, Толик даже чуть было не всплакнул, но дедушка заторопился — машина у подъезда, в ней — бабушка, да и Толику в школу собираться…
Старенький «Москвич», нагруженный до предела, погромыхивая железом, покатил из города. Гроза от толчка на колдобине завалилась куда-то за узлы и сначала завизжала от неудобства, но, услыхав сердитый голос бабушки, притихла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18