От обилия впечатлений, от длинной п
о приключениям и душевному напряжению пробежки Волк заснул и с небольши
ми перерывами, когда вблизи вдруг раздавалось подозрительное шарканье
или какая-то черепаха испуганно, но коротко вскрикивала, проспал до само
го вечера, когда началась уже знакомая суматоха, только в обратном поряд
ке.
Еще не начало смеркаться и было рано двигаться в путь, но тут Волк столкну
лся с неожиданностью, впрочем все для него в эти сутки было неожиданным, к
роме самого побега. Из видневшихся вдали домов стали выползать двуногие
с мерзкими четвероногими на длинных веревках. Отец много порассказал ем
у об этом гнусном собачьем племени, которое по преданию произошло от сам
ых подлых и слабых волков. Они выскакивали из широко распахивающихся лаз
ов в логовища двуногих и сразу задирали лапу или бесстыдно присаживалис
ь, как будто по полдня не имели такой возможности, потом начинали обнюхив
ать отметины, оставленные вокруг, и, определив все знакомые запахи, прини
мались подпрыгивать около хозяев, всем своим видом выказывая преданнос
ть, благодарность и готовность к любым играм. «Тьфу», Ц не выдержал Волк
такого зрелища и задвинулся еще глубже в кусты.
Он услышал чьи-то легкие шаги, кряхтение, затем шарканье лап и шуршание от
брасываемой земли и вот вдруг перед ним возникло какое-то недоразумение
природы, а не дальний потомок волков. Низенькая, так что вполне могла не с
клоняя головы пройти у Волка под брюхом и тот бы ничего не почувствовал, с
обачонка, покрытая длинной белой с желтым отливом шерстью, достававшей д
о земли по всей длине туловища, закрученный в растрепанный пук и торчащи
й над спиной хвост, маленькие глазки, злобно поблескивающие сквозь волни
стые пряди шерсти, свисавшие много ниже морды, разжиревшая до одышки, буд
то час бежала за добычей. Волк лишь открыл глаза, глянул на собачонку и реш
ил, что этого будет достаточно. Но вместо того, чтобы немедленно убраться
подальше, поджав хвост, этот клубок шерсти вдруг стал издавать визгливые
резкие звуки, которые вероятно считал грозным лаем, и даже стал по полшаг
а наступать на Волка. «Кэри, Кэри, девочка моя, где ты?» Ц доносилось с друг
ой стороны сквера. «Какие они тут невоспитанные», Ц подумал Волк, удивле
нно подняв бровь. Этот истошный лай, эти крики хозяйки, тяжело стремящейс
я на выручку своей питомице, стали действовать Волку на нервы, к тому же он
опасался, что на них сбегутся другие двуногие, открыв его временное прис
танище. И Волк встал, сделал два неспешных шага навстречу собачонке и мол
ча вонзил зубы ей в загривок. Лай взлетел до визга и мгновенно опал. Струя
теплой крови ударила Волку в рот, напомнив, что он уже целый день ничего не
ел, а устал порядочно, и он, превозмогая отвращение Ц столько шерсти на т
акой маленький кусок мяса, разодрал собачонку на части и утолил первый г
олод. Шаги хозяйки собачонки сотрясали землю уже совсем близко и Волк пр
оскользнул между кустами и побежал, как и было наказано Ц на холод. По дор
оге он остановился у озерца и, с мстительным удовлетворением вслушиваяс
ь в далекий истерический вскрик хозяйки, напился, окрашивая чистую воду
кровавыми разводами.
Первые часы он выбирал тихие переулки, но под конец, осмелев, он уже открыт
о бежал по улице и люди, весь день на работе и дома обсуждавшие мигом разле
тевшуюся весть о его побеге, с воплями жались к стенам домов, и машины, ког
да его выносило на мостовую, резко тормозили, объезжали его и останавлив
ались, оглядываясь, но первый страх проходил и все они начинали громко хл
опать в ладоши, залихватски свистеть, жать в клаксоны и кричать: «Молодец,
Волк! Задай им!» Ц и эти ободряющие крики были ему приятны, они наполняли
его силой, расправляли плечи и поднимали выше его гордую красивую голову
, и он, как впрочем и приветствовавшие его люди, не задумывался над тем, что
он должен задать и кому это Ц им.

* * *

Он вырывался из тисков города. Все больше становил
ось парков и темных огороженных глухими заборами пространств, все меньш
е широких улиц и света, только изредка светили маленькие луны на высоких
изогнутых стойках. Но леса, как его описывал отец, восхитительно благоух
ающего и влажно-нежного, тихо-говорливого и добычливого, все не было. Всю
ду чувствовалось недавнее и частое присутствие двуногих: в неестествен
но прямых аллеях и дорожках, в обрывках газет, в дребезжании сталкивающи
хся металлических банок и стеклянных бутылок. Всюду чувствовался запах
собак, но если на городских улицах и в скверах к нему примешивался запах л
ежбищ двуногих и пахучей дряни, которой моют шерсть Ц Волк испытал это н
есколько раз на своей шкуре в зоопарке, то здесь пахло собаками, живущими
на воле и спящими на земле, что немного примирило Волка.
Вот и последние жилища двуногих остались за спиной и потянулось огромно
е поле, заваленное всем, что только могло выбросить из себя чрево огромно
го города: вонючие тряпки и расползшаяся от дождей бумага, разбитые панц
ири черепах двуногих и битое стекло, обломки досок и камней, разлагающие
ся остатки пищи и трупы собак и кошек, множество покореженных, разломанн
ых, сдавленных, треснутых предметов, назначения которых Волк не знал и да
же не мог предположить. Все это годами наслаивалось, утрамбовывалось, по
дгнивало. Поверх этой новой земли двуногих тянулись самые настоящие дор
оги, укатанные черепахами, по которым они день изо дня стаскивали сюда св
ою добычу. Местами из-под этих пластов пробивался густой, едкий дым от тле
ющего мусора, но он был заметен и не так страшен, как бесцветный газ, вырыв
авшийся через небольшие дыры из недр этой кучи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66