Е
динственное, что было в этом звере красивого Ц это шуба, густая, длинная,
блестящая, коричневая с рыжинкой и кокетливой желтой полосой вдоль всег
о тела.
Ц Экий увалень! Ц подумал Волк. Ц И как это он ухитрился моего оленя так
далеко уволочь, он же больше него?
В этот момент увалень, непостижимым образом почуяв Волка, вдруг сорвался
с места и неожиданно быстро короткими прыжками стал уходить в сторону.
Ц Ну я тебе сейчас задам! Ц крикнул Волк, пустившись в погоню.
Не тут-то было. Сначала увалень завел Волка в распадок с глубоким снегом,
где Волк стал сильно проваливаться и далеко отстал от вора, скользившего
по насту на своих широких лапах, как на лыжах, а в конце погони, порядком ус
тав и чувствуя уже за спиной разгоряченное дыхание, он ловко взобрался н
а дерево и развалился на ветках на недоступной для Волка высоте.
Ц Чего привязался? Ц спросил он сверху.
Ц А почто ты мою добычу украл? Ц ответил вопросом на вопрос Волк.
Ц Не разбрасывай, Ц спокойно ответил увалень.
Ц Ладно, пробежали, Ц согласился Волк. Ц Тебя как зовут-то?
Ц Росомаха.
Ц Первый раз слышу.
Ц А тебя?
Ц Волк.
Ц Тоже первый раз слышу. Я было подумал Ц собака, только немного необычн
ая, окрас и стать, что-то не то, Ц сказала росомаха.
Ц Я тебе покажу Ц собака! Ц взвился Волк.
Ц Извини, Ц просто ответила росомаха.
Ц Ты уж поаккуратнее с моей добычей, Ц сказал Волк.
Ц Договорились.
По прошествии времени Волк понял, что тот разговор под деревом мог кончи
ться для него гораздо хуже. Он как-то подсмотрел за охотой росомахи. Тот д
олго выжидал оленя, спрятавшись в ветвях над тропой, ведущей к водопою, а п
отом обрушился всей массой тому на спину, переломив хребет.
Ц Еще и вверх надо посматривать, не было забот! Ц подумал Волк.

* * *

Морозным солнечным днем Альма с гордостью вывела
свой выводок из логова. Щенки, щурясь от яркого света, сначала неуверенно
тыкались из стороны в сторону, но с каждой минутой все больше осваивалис
ь и вот уже устроили веселые гонки взапуски.
Ц Каковы! Ц читалось во взгляде Альмы.
А Волк видел не веселых щенков, резвящихся на полянке перед логовом. Он ви
дел свою бывшую Стаю. Вот кривоногий приземистый Буль, вот Дог, гладкошер
стный и красноглазый, вот лобастый Рот, даже Шарик коричневым пятном мел
ькнул в свалке.
Ц У-у, сучье племя, Ц крикнул он Альме и, налетев на щенков, стал крушить и
м хребты мощными ударами лап.
Он пожалел двоих. Не потому, что они были серы. Только они не приникли в стр
ахе к земле, а, уперев передние лапы, гордо вскинули головы, ожидая смертон
осной атаки.

* * *

Он бежал три дня, бежал на восход, бежал от воспомин
аний. Но чем дальше, тем чаще перед его глазами вставали два серых комочка
, таких слабых и таких гордых. Он бежал все медленнее, потом заметался на б
ерегу очередной реки: «Может быть, пойти на тепло, там теперь лучше охота»,
Ц объяснял он свою нерешительность, но вот, повинуясь внутреннему зову,
он развернулся и крупными прыжками устремился назад, к логову.
Он загнал по дороге зайца и принес его к входу в логово. Альма была грустна
, но ласкова. Она куда-то прибрала убитых щенков и на полянке носились кру
гами только двое серых. Она благодарно приняла зайца и пригласила волчат
разделить трапезу, распоров зайцу брюхо. Щенки, радостно урча, зарылись м
ордами в парящих на морозе внутренностях, а потом, вцепившись с разных ст
орон, стали раздирать зайца пополам.
Волк был ласков, но грустен. Он потерся мордой о плечо Альмы и улегся рядом
с ней, наблюдая за резвящимися волчатами.
Щенки были очень похожи: серые, с крепкими лапами и продольной черной пол
осой вдоль хребта. Но были и различия. Один Ц они его прозвали Лобастик Ц
был больше в отца, с крупным выпуклым лбом, а второй Ц Ушастик Ц больше в
мать, с длинными, острыми, торчащими вверх ушами.
Росло солнце, с каждым днем все выше поднимаясь в небе, росла трава, сменив
шая под лапами стаявший снег, росли волчата, жадно перемалывая принесенн
ую отцом добычу, и вместе с этим росла любовь к ним Волка, который готов бы
л целыми днями играть с ними и учить их, никогда не уставая и никогда не ра
здражаясь. Он вспоминал свое детство, сначала часы, а потом дни, недели, ме
сяцы, проведенные в вольере Одинокого Волка, все его уроки и рассказы, и ст
арался перенести, передать это сыновьям, дотошно соблюдая все приемы, вс
е упражнения, даже тот хрупкий баланс строгости и ласки, требовательност
и и поощрения, без которых не может быть полноценного обучения. Тем самым
он чтил память своего отца, всех предшествующих поколений, которые истон
чились в этих волчатах.
Ему было, конечно, намного легче, чем Одинокому Волку. Тому приходилось пе
ред каждым занятием очень долго объяснять и рассказывать сыну о никогда
не виденной им воле, о лесах, полях, реках, чтобы тот смог представить себе
ситуации охоты, поиска и погони, защиты от непогоды и главного врага Ц дв
уногих, болезни и ранений. Все это надо было воссоздать в тесных границах
вольера, раздвинуть его до горизонта, засадить деревьями, напитать рекам
и, наполнить запахами трав, населить зверями и птицами.
У Волка и его маленькой Стаи все это было, было вокруг них и они сами являл
ись частичкой этого реального мира. Они вместе распутывали хитроумные з
аячьи петли и выгоняли затаившегося под кустом длинноухого на короткую
веселую пробежку, оканчивавшуюся упоительно вкусным обедом. Они разыск
ивали в траве перепелиные гнезда и лакомились мелкими, но такими нежными
яйцами, а однажды Лобастик, притаившись чуть в стороне, даже прихватил и с
аму перепелку, храбро ринувшуюся на защиту своего гнезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66