Но иногда, ред
ко, к счастью, появлялись звери-людоеды. Раз нарушив запрет, они уже не мог
ли остановиться. И они уже не разбирались, кто прав, кто виноват, кто хорош
ий, кто плохой, все для них были добычей, желанной добычей. Боюсь, что и этот
не остановится. Мне бы, по-хорошему, надо было всех оповестить, потом обла
ва и Ц конец. Но что-то мне запали в душу твои слова о Последнем. Не могу. Ру
ка не поднимется. Пусть живет. Эй, долго вы там копаться будете, темнеет уж
е, Ц раздраженно крикнул он.
Ц Ну что, прощай, Мария, Ц переминались следователи возле машины, Ц не с
трашно здесь одной оставаться?
Ц Мне теперь ничего не страшно.
Ц С таким-то защитником! Ц младший, хохотнув, кивнул в сторону Волка.
Ц Нет, он уйдет, я думаю, как вы уедете, так и уйдет. Не для того же он рожден,
чтобы всю жизнь просидеть сторожем у бабьей юбки.
Ц А для чего же? Ц поинтересовался врач.
Ц Не знаю. Да и он сам, наверно, не знает.
Ц А сама чем заниматься будешь?
Ц Обратно в столицу уеду. Мне институт закончить надо. А дальше Ц как пол
учится.
Машина, засветив фары, медленно отъехала от дома. Мария, проследив их выез
д на дорогу, вернулась в дом, постояла немного у дверей и потом решительно
задвинула засов.
Фары на мгновение вырвали из сумерек Волка. Он встал, развернулся и больш
ими прыжками помчался в лес, прочь от дороги, прочь от дома, прочь от людей.


Часть седьмая

Он нашел ее Ц свою Территорию, Территорию своего о
тца, Территорию его племени. Он пересек очередную реку, не очень широкую, о
н встречал и побольше, пересек по последнему, дрожащему под лапами льду, к
огда откуда-то с верховьев уже несся грохот освобождающего весеннего вз
рыва, и едва вступив на землю, замер. Какое-то неведомое ранее чувство уми
ротворенности и покоя ласковым облаком обволокло его, пропитало, дошло д
о самого сердца. Он, удивленный, обернулся назад и серое пятнышко белки, ме
рно покачивающейся на ветке сосны на другом берегу реки, вдруг вспыхнуло
в мозгу путеводной звездой. Он медленно побежал вперед, наполненный роб
ким поначалу чувством мистического узнавания, как будто он много лет жил
на этой земле и теперь вернулся после долгого отсутствия. Ему был знаком
и этот дуб, надвое расколотый молнией, и эта речушка, застывшая в ожидании
сигнала от старшей сестры, чтобы сбросить зимнее одеяние и зажурчать рад
остной песней, а вот там, у далекой пока сопки, почти у самой подошвы, если в
зять немного вправо, напротив трех сосен, растущих из одного корня Ц не с
путаешь, других таких нет Ц есть отличная, большая, сухая пещера, лучшего
логова для волчицы с малыми волчатами не найти.
И птицы, порхавшие вокруг в предвкушении весны, и звери, те, которые могли
укрыться в безопасной высоте деревьев, приветствовали его.
Ц Добро пожаловать на родную Территорию, Одинокий Волк! Отцы наших отцо
в передали нам память о тебе и мы рады, что ты вернулся!
Он не разубеждал их. Выпали годы, не было плена, не было клетки, жизнь, чуть з
апнувшись, мерно потекла вперед, как столетия до этого.

* * *

Но чем дальше, тем чаще стала на него наваливаться б
еспричинная тоска. Стая ли ласточек, весело кувыркаясь, просвистит в воз
духе, стая ли белок рыжим всполохом пронесется по деревьям, стадо ли каба
нов, блаженно похрюкивая, развалится в своей купальне Ц Волк прервет св
ой бег, застынет в безжизненной неподвижности, устремив пустой немигающ
ий взгляд куда-то за пределы этого мира.
Ц А дальше что? Зачем я? Где мой путь? Ц рвали душу вопросы.
И ближе к полнолунию какая-то неведомая сила приводила его на границу ег
о Территории, в горы на восходе, он долго стоял на высоком утесе, вглядывая
сь в бесконечную даль, и заводил свою песню.
Ц Тоскует, Ц говорили обитатели леса и благоговейно стихали.

* * *

Небольшой автобус, рассекая темноту светом фар и т
яжело переваливаясь на колдобинах, медленно полз по дороге, огибающей го
рную гряду. Студенты, заполнившие автобус не столько сумками, сколько бр
енчанием гитары и громкими песнями, подгоняли водителя: «Давай, давай! Ко
нчилась практика! Эх, хорошее было времечко! Но Ц домой, домой, домой!»
И Мария, после смерти Деда вернувшаяся в столицу и переведшаяся на дневн
ое отделение института, тоже горланила песни вместе со всеми и кричала в
промежутках: «Домой, домой, домой!»
Вдруг водитель остановил автобус, выключил фары и протянув руку куда-то
вперед и вверх, тихо сказал: «Смотрите! Первый раз такое вижу.»
Во внезапно наступившую тишину ворвался леденящий вой, наполнивший душ
и какой-то неизбывной первобытной тоской.
Студенты вывалились из автобуса и задрали головы вверх. Над ними возвыша
лся огромный обрывистый утес, на который облокотилась разбухшая желто-к
расная луна. И на фоне этой луны, многократно увеличенный ее лучами, так, ч
то казалось, будто он заполняет полнеба, высился Волк. Он вытянулся вверх,
так, что передние лапы, грудь, шея и морда образовали одну вертикальную ли
нию, и устремив взгляд к тому, кто выше всех, изливал свою мольбу и давал об
ет.

* * *

Я уйду,
Но вернусь.
Я уйду, чтоб понять.
Я найду.
Я пойму.
И тогда я приду.
И тогда я вернусь.
Потому что найду.
Потому что пойму.
Я вернусь.
Я пойму.

* * *

И тут взорвался еще один крик.
Ц Волк! Волк! Вернись! Я люблю тебя, Волк!
Мария протягивала к нему руки, но Волк даже не посмотрел вниз.
Он, окончив свою песню, смотрел только вдаль, обозревая бесконечные прос
транства, которые ему предстояло пройти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66