Правда, случайный наблюдатель можег сделать вывод о том, что клиентка очнулась – и поэтому правильно ориентируется во времени (Ваш вопрос: «Вы спите?» и ответ клиентки: «А что, я должна спать?»). На самом же деле, так как Вы нигде не говорите, что бы она проснулась, ее «регрессионный» транс просто переходит в сомнамбулический: хотя клиентка ведет себя так же, как в обычном состоянии бодрствования, она сохраняет с Вами «трансовые» отношения по схеме «клиентка – Февральский человек». Сомнамбулический транс служит мостиком между «трансовой» реальностью, и реальностью бодрствующего человека. Может быть, поэтому Вы и предпочитаете обучение в условиях сомнамбулического транса любому другому методу. Вы согласны с этим? Эриксон: Гм. Кстати, обратите внимание на мои бесконечно повторяющиеся уверения в готовности оказать помощь. Я пытаюсь успокоить клиентку на различных уровнях возрастной регрессии. Росси: И все-таки в конце клиентка произносит: «Вы хотите мне помочь, но я вовсе не нуждаюсь в помощи.» Эриксон: Просто она начинает понимать, что помощь-то ей необходима. Росси: Потому что когда нам действительно что-то очень нужно, сознание это признает, только после прохождения сквозь призму нашей «негативной» защиты признание приобретает противоположную полярность: «Я не нуждаюсь в этом.» Эриксон: Гм. Росси: Когда я работаю, то очень часто ловлю себя на мы-сли о том, что одновременно с тем, как меня осеняет какая-нибудь необыкновенная идея, я говорю сам себе: «Нет, это не так». Новое очень часто появляется под видом отрицания. Эриксон: Маленькой Бекки сейчас два года (Бекки – одна из внучек Эриксона). В день своих именин она полностью оправдала славу своего «ужасного» возраста. Сначала она говорила на все: «Это мое, мое, мое». Потом добавила: «Я сама, я сама, я сама.» Сначала она определила, что же является ее собственностью, а потом поняла, что она теперь будет с этим делать. Росси: Поэтому когда у детей появляются какие-то новые навыки, очень важным для них является факт признания того, что они овладели чем-то новым, и они отказываются от какой бы то ни было помощи (используя отрицание). Это напоминает мне первое «нет» новорожденного, которое можно усмотреть в том, как он, наевшись, отворачивает свою голову от материнской груди (не это ли прообраз отрицательного качания головой?). Эриксон: Я добился того, что клиентка миновала свою неуверенность – свое «может быть». (Клиентка сначала дважды повторяет «может быть», а потом дважды отвечает Эриксону «да» на его предложение помощи.) Росси: Мы очень часто запускаем этот примитивный механизм защиты, построенный на отрицании, как от других людей, так и от самих себя, когда в нас зарождается что-то новое. Эриксон: Мы начинаем пользоваться этим в весьма раннем возрасте.

2.6. Как усилить внутренние обязательства пациента и веру в неизбежность излечения; Эриксон задает вопросы, «прочищающие» благоприятные для внушения подсознательные каналы Эриксон: Давайте кое-что обсудим. Сейчас июнь, потом наступит июль, за ним август. Вы плавали этим летом? Клиентка: Нет, я не особенно «тепло» отношусь к воде. Эриксон: А почему? Клиентка: Не знаю. Но при виде воды мое сердце начинает выпрыгивать из груди. Я ее боюсь, но сама не знаю почему. Я безумно ее боюсь. Эриксон: Неужели так сильно? Клиентка: Просто чертовски сильно. У меня появляется такое ощущение, будто я ношусь взад и вперед как угорелая. Эриксон: И что Вы делаете? Клиентка: Это зависит от ситуации. Если мне никак не удается отвертеться от купания, я очень осторожно захожу в воду сантиметров на десять, затем извиняюсь и убегаю. Эриксон: И давно у Вас этот страх плавания? Клиентка: Черт возьми, я не знаю. Эриксон: А Вам бы хотелось поплавать? Клиентка: Хотелось бы. Терпеть не могу чего-нибудь бояться. Это меня сковывает. Эриксон: А с чего это началось? Клиентка: Не знаю. Эриксон: А давно Вы боитесь воды? Клиентка: Не могу вспомнить. Мама рассказывала, что когда мы были совсем маленькие, она, бывало, не успеет оглянуться, а мы уже в воде по самую шею. Эриксон: А когда Вы еще могли зайти в воду без проблем? Клиентка: Не знаю – только теперь мне всегда надо пересиливать себя для того, чтобы это сделать. Надо сказать, что это малоприятное ощущение. Эриксон: А что Вы делали после Вашего последнего купанья? Клиентка: Вытерлась полотенцем и вернулась домой. Эриксон: И как Вы себя чувствовали? Клиентка: Чертовски напуганной. Эриксон: И как долго это продолжалось? Клиентка: Да не очень-то долго. Мы ехали из больницы в этот как его? – Генри-Нолл, и всю дорогу мое бедное сердце колотилось, как сумасшедшее. Но зато после этого по дороге домой – я чувствовала себя освеженной. Вода была такая приятная. Эриксон: А Вам не хотелось бы избавиться от своего страха? Клиентка: Конечно, хотелось бы. Я думаю, что каждый человек должен уметь плавать. Я делала несколько попыток, но потом в панике все бросала и убегала, как сумасшедшая. Эриксон: Прямо вот так и бежали, как сумасшедшая? Клиентка: Да. Я буквально выпрыгивала из воды и убегала на приличное расстояние. Эриксон: Ну, хорошо. Так Вы действительно хотите научиться плавать? Клиентка: Безусловно. Эриксон: А как Вы думаете, у Вас получится? Клиентка: Не знаю. Я уже все испробовала: я всячески пыталась убедить себя, что не должна бояться – но от этого было мало толку. Эриксон: Да, все впустую. Клиентка: Именно так. Эриксон: Все Ваши доводы на Вас не подействовали, так ведь? Ваши уговоры не помогли, да? Клиентка: Иногда они полезны, но в этом случае все окончилось неудачей. Эриксон: А как Вы считаете, что бы могло Вам помочь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77