И достаток в доме не иссякал, а, можно сказать, приумно-
жался. Купили вторую машину, ныне уж и сама хозяйка пожелала сесть за
руль - а что, почему бы и нет? Подвернулась подходящая мебель для дома
в Гульрипши, снарядили контейнер, отправили. И все это, конечно, она,
Диана, а кто ж еще? Ее энергия, теперь еще как бы и удесятеренная. Ар-
кадий с любопытством наблюдал за этими хлопотами, иной раз посмеивал-
ся: "Умножаешь наследство!" - и она спокойно улыбалась в ответ.
8
Смех смехом, а ведь она, пожалуй, и впрямь рассчитывала на это за-
вещание, то есть ждала его смерти, а как иначе, и мысль эта, что твоей
смерти хотят и ждут и где-то тикает часовой механизм, отмеривающий
твои дни, - мысль эта, до сих пор отвлеченная, книжная, все сильнее и
уже впрямую овладевала Фаустовым, обдавая его ледяным, мистическим
ужасом. Он никогда раньше не был мнительным; помнится, они в компании
веселились по поводу друга-режиссера, имевшего привычку хвататься за
разные части тела с жалобами, что здесь, мол, у него колет, а тут бо-
лит, и как раз Аркадий уморительно копировал друга, прикладывая руку
то к грудной клетке, то к заднице. Теперь он сам иногда - не то чтоб
прикладывал руку, а все же прислушивался к своему организму, пытаясь
выследить то здесь, то там недремлющую адскую машину. Ничего не боле-
ло. Как-то однажды защемило сердце, но выяснилось, что это всего лишь
мышечная боль, простуда. Это, оказывается, легко устанавливается: таб-
летку под язык, и если не проходит, то, значит, не сердце, вот и вся
премудрость.
Но когда-то же это должно начаться? Когда?
Он стал ступать по земле осторожнее, избегая резких движений. Он и
раньше знал меру в пьянстве, говоря о себе: "Я не по этой части", - а
нынче уж и вовсе стал пить глоточками. Впрочем, коньяк, говорят, поле-
зен для сосудов...
Проклятое это завещание висело над ним, здоровым, зловещим призра-
ком, приговором, ожидающим исполнения.
Когда?
Однажды весенним днем он ехал на работу в Союз, сам за рулем своей
"Волги", и решил завернуть по дороге в поликлинику, благо крюк неболь-
шой и времени до заседания оставался час - достаточно, чтобы заехать и
показаться врачу, если тот на месте. Врач оказался на месте - симпа-
тичная блондиночка с красивой грудью и длинными ногами, из тех, кого
он в былые времена не пропускал. "Раздевайтесь, - сказала блондиночка.
- Что-то я вас не помню. Какие жалобы?"
Жалоб у Аркадия Аркадьевича не было, но, как бы в оправдание своего
визита, он показал на сердце: вот, иногда...
- Не надо показывать на себе, - заметила врачиха, не отвечая на
взгляды Аркадия Аркадьевича. - Ложитесь. Расслабьтесь, пожалуйста.
Волосатая грудь Фаустова не произвела на нее впечатления, без при-
менения оставались и взгляды; она проделала все, что положено, сняла
кардиограмму и, повертев в руках бумажную ленту, с этой же лентою в
руках и удалилась, влача ее за собой, как серпантин.
Через несколько минут Фаустов держал ответ уже перед целым синкли-
том ее коллег, набежавших неизвестно откуда.
- Что вы чувствовали, какую боль?
- Никакой боли.
- Может быть, в плече?
- Да нет же.
- Но что-то же вас к нам привело, - продолжал старший по возрасту,
в колпаке, - какие-то ощущения, не правда ли?
- Никаких ощущений.
- Вот так-таки взяли и приехали сами?
- Как видите. А в чем, собственно, дело? - поинтересовался в свою
очередь Фаустов.
- А в том дело, милейший, что у вас инфаркт... Нет уж, не вставай-
те, лежите. Вы как сюда приехали, на чем?
- На машине.
- Ключи, пожалуйста. И телефончик. Есть дома кто-нибудь - отогнать
машину?
- Зачем?
- Как зачем? Не бросите же ее здесь.
- А я, значит, что же... - дрогнул Фаустов.
- А вы - на "скорой", на чем же еще... Ты позвонила, Танечка? Это
что, первый у него?.. Лежите, пожалуйста, смирно. Головку ему повы-
ше... Вот видите, как удачно. Подгадали, можно сказать...
- И то правда, - усмехнулся Фаустов, уже чувствуя, как холодеет
спина...
Месяц после этого он провалялся в больнице, еще месяц провел в са-
натории, аккуратно вышагивая по мокрым дорожкам положенные километры.
Первые дни на больничной койке, в реанимации, он был почти уверен, что
помрет. Должно же наконец завещание вступить в законную силу. Помирать
не хотелось. Если выживу, осторожно думал он, начну вести здоровую
жизнь. И прежде всего надо будет разобраться с женщинами. Он наблюдал
их весь первый месяц, одну и другую, обе были здесь, поблизости - На-
таша почти ежедневно, да и Диана тоже. Вот уж подходящий случай им на-
конец подружиться, что ни говори.
Сами они, вероятно, были другого мнения. Наташа в первый же день,
как только ее к нему пустили, заявила Фаустову: "Не бойся, все будет
хорошо. Я тебя вытащу, пусть не надеется". Это надо было понимать так,
что Диана надеется на его смерть, а Наташа в пику ей не допустит это-
го. Сама Диана от комментариев великодушно воздерживалась, лишь иногда
вставляя реплику вроде: "Эта курица уже приходила?" - или просто:
"она", чаще - "она". И, честно говоря, непохоже было, чтобы Диана то-
ропилась с наследством, скорее наоборот: она со всей своей безжалост-
ной энергией - уж если что задумала - подняла на ноги врачей, задарила
сестер и нянечек - не для того же, чтобы они его уморили. Привезла од-
нажды и профессора, мировое светило, после чего Фаустову слегка поме-
няли таблетки - что-то отменили, а что-то, наоборот, добавили. Сам Ар-
кадий Аркадьевич по свойству характера уже воспрял духом, шутил и заг-
лядывался на женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20