ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
От этого никто не застрахован. Никто не может спать спокойно. Но возьми же себя в руки. Оцени по достоинству все его позерство: «арийскую» осанку и «пронзительный орлиный взор», – отнесись трезво к этому реквизиту, который он унаследовал от былых эпох страха. И когда ты увидишь своего врага таким, каков он есть на самом деле, твой страх исчезнет и даже ненависть утратит свою остроту; ты испытаешь презрительную жалость к нему и к его жалким бутафорским символам бесплодия, уничтожения и смерти, к его пиратским флагам с зигзагами молний, к черным мундирам с черепами и скрещенными костями, к автомату, висящему у него на боку. Взгляни на его лицо ничтожества с узким, жестоким ртом и холодными, бездушными глазами, проследи за путаницей и сумбуром его мыслей, разоблачи его ложь, бахвальство и звериную жестокость, которые говорят только о внутренней слабости. Насколько же ты сильнее, свободнее и счастливее, чем он, загнанный в угол собственными преступлениями, ополчившийся против всего мира и самого себя, этот «сверхчеловек», уже осажденный неприятелем. Не надо так бояться его, не надо его и ненавидеть столь страстно. Подумай, может быть, ты будешь одним из тех, кто поможет ему снова стать человеком, когда оружие смерти будет вырвано из его рук и злобное безумие потеряет свою власть над ним…
Тишина. Ночной ветер бродит среди больших спокойных деревьев, которые стоят здесь уже двадцать лет и простоят еще двадцать. Я вновь слышу голос:
Да, я предвижу твои возражения. Я знаю, ты скажешь: «Все это так, но я все равно боюсь. Боюсь за свою единственную жизнь. Я понимаю, ты прав, но страх все равно подтачивает мои силы, а испарина всякий раз покрывает лоб. Если б я еще верил в единство народа, в Данию или в какую-нибудь политическую систему. Или верил бы в Бога, о котором говорят в церкви, или верил бы в слово и его вечное могущество. Но я вырос в эпоху неверия и знаю, что высокими словами слишком часто злоупотребляли. Это они сделали меня робким и несчастным. Теперь у меня нет ничего, кроме слабой веры в человека и в его силы. Я – один из тех, кого пренебрежительно называют гуманистами».
Позволь мне ответить и на это, продолжает голос. Было время, когда учили, что человеческая жизнь священна. Это и верно и неверно. Человек является человеком лишь тогда, когда он одухотворен идеей, и его жизнь священна лишь как носительница этой идеи. Называй ее правдой, свободой, справедливостью, называй ее любым из этих чудесных и пугающих имен – в сущности, все они означают одно и то же. Эта идея связывает тебя с Богом – да позволено мне будет употребить это слово, – связывает твое краткое существование с вечной жизнью. Без нее ты – ничто. Сейчас ты призван на ее защиту, и в этой борьбе ты должен поставить на карту свое существование. Если ты этого не сделаешь, человечеству грозит опасность. Враг никогда не сможет убить идею; и он знает: причина его поражения в том, что он неверно оценивал человека, считаяего всего лишь зверем. Пойми, ты не должен перелагать на чужие плечи защиту человека в себе самом.
Твое оружие слабо и немногого стоит, но оно твое. Возьми же его и действуй. Пробил последний час, но еще не поздно. Примкни ко всем, у кого тот же враг, что и у тебя. И к тебе вернется спокойствие. Ты увидишь, что твой враг достоин сожаления, ибо в своем бессилии он не имеет иного оружия, кроме тюрьмы и убийства. И тогда ты поймешь, что тебе нечего бояться.
1 2
Тишина. Ночной ветер бродит среди больших спокойных деревьев, которые стоят здесь уже двадцать лет и простоят еще двадцать. Я вновь слышу голос:
Да, я предвижу твои возражения. Я знаю, ты скажешь: «Все это так, но я все равно боюсь. Боюсь за свою единственную жизнь. Я понимаю, ты прав, но страх все равно подтачивает мои силы, а испарина всякий раз покрывает лоб. Если б я еще верил в единство народа, в Данию или в какую-нибудь политическую систему. Или верил бы в Бога, о котором говорят в церкви, или верил бы в слово и его вечное могущество. Но я вырос в эпоху неверия и знаю, что высокими словами слишком часто злоупотребляли. Это они сделали меня робким и несчастным. Теперь у меня нет ничего, кроме слабой веры в человека и в его силы. Я – один из тех, кого пренебрежительно называют гуманистами».
Позволь мне ответить и на это, продолжает голос. Было время, когда учили, что человеческая жизнь священна. Это и верно и неверно. Человек является человеком лишь тогда, когда он одухотворен идеей, и его жизнь священна лишь как носительница этой идеи. Называй ее правдой, свободой, справедливостью, называй ее любым из этих чудесных и пугающих имен – в сущности, все они означают одно и то же. Эта идея связывает тебя с Богом – да позволено мне будет употребить это слово, – связывает твое краткое существование с вечной жизнью. Без нее ты – ничто. Сейчас ты призван на ее защиту, и в этой борьбе ты должен поставить на карту свое существование. Если ты этого не сделаешь, человечеству грозит опасность. Враг никогда не сможет убить идею; и он знает: причина его поражения в том, что он неверно оценивал человека, считаяего всего лишь зверем. Пойми, ты не должен перелагать на чужие плечи защиту человека в себе самом.
Твое оружие слабо и немногого стоит, но оно твое. Возьми же его и действуй. Пробил последний час, но еще не поздно. Примкни ко всем, у кого тот же враг, что и у тебя. И к тебе вернется спокойствие. Ты увидишь, что твой враг достоин сожаления, ибо в своем бессилии он не имеет иного оружия, кроме тюрьмы и убийства. И тогда ты поймешь, что тебе нечего бояться.
1 2