Однако современный технологический прогресс на Западе привел к тому, что это переживание выпадает на долю лишь некоторых родителей, а не на большинство – как раньше. Сто лет назад в Соединенных Штатах и до сих пор в менее технологически развитых странах «третьего мира» смертность в младенчестве и в детские годы была и есть таковой, что большинству родителей суждено пережить утрату одного или нескольких детей. Когда-то было принято заводить большие семьи, рожать много детей, чтобы было кому продолжить ремесло или вести хозяйство, если не все дети доживут до зрелых лет. Когда ходишь по кладбищу XVIII или XIX века, поражает число детских захоронений. Хотя наши времена уникальны в плане медицинских достижений, утрата ребенка в наши дни – такое же несчастье, как и раньше. Хотя мы довольно редко слышим о смерти ребенка, когда это случается, душевные страдания, глубокое горе и скорбь не отличаются от тех, которые переживали люди с самого начала времен.
В буддистской традиции известна история о том, как у Кришны Готами умер единственный сын. От горя она принесла своего мертвого ребенка к соседям с просьбой дать ему лекарство, которое могло бы его исцелить. Люди думали, что она сошла с ума. Поэтому Кришна Готами пришла к великому учителю, известному как Будда, и воскликнула:
– Господи, дай мне лекарство, которое могло бы исцелить моего мальчика!
– Я помогу тебе, но вначале дай мне горсть горчичных семян, – ответил Будда.
Когда мать с радостью пообещала принести ему семена, Будда добавил:
– Но они должны быть взяты в доме, где ни ребенок, ни родитель, ни друг никогда не умирали. Каждое семечко должно быть взято в доме, в котором не знают смерти.
Кришна Готами ходила по деревне от дома к дому. Людям было жаль ее и они говорили:
– Вот тебе горчичное зерно. Возьми его.
– А в вашей семье умирали когда-нибудь сын или дочь, отец или мать? – спрашивала она.
– Увы, живы здесь немногие, а остальные умерли. Не напоминай нам о нашем горе, – неизменно говорили ей. Ей так и не удалось найти ни одного дома, в котором никогда не умирал любимый всеми человек.
Через некоторое время уставшая и отчаявшаяся Кришна Готами вернулась и села у дороги, наблюдая за огнями далекого города, которые тускло мерцали вдали. Наконец, воцарилась темнота ночи, но она все сидела, созерцая мимолетную судьбу человечества.
Когда она вернулась. Будда увидел, какое понимание пришло к ней ночью, и молвил:
– Жизнь смертных в этом мире беспокойна, быстротечна и исполнена страданий, ибо нет никакой возможности тем, кто родился, избежать смерти.
Позволив страданию быть таким, каким оно должно быть, Кришна Готами похоронила своего сына в лесу. Вернувшись к Будде, она нашла прибежище в его учении и начала трудный путь к освобождению.
Несколько лет назад меня пригласили посетить пресвитерианский медицинский центр при детской больнице в Нью-Йорк Сити. На двух этажах, где я побывал, были расположены больничные палаты, в которых лежали дети, больные раком и кистозным фиброзом. Эти болезни обычно развиваются долго, и поэтому ребенок может попасть в больницу, когда ему впервые поставили диагноз, затем через несколько месяцев вернуться домой, а затем снова время от времени проходить обследование и лечение на протяжении нескольких лет. Часто, когда состояние ребенка ухудшалось, его привозили в больницу для интенсивного лечения, и он умирал в одной из этих палат.
Я провел несколько дней с девочкой, которой, когда я впервые встретился с ней, через несколько недель должно было исполниться двенадцать лет. Она умирала от малокровия. Ее мать была очень заботлива и проводила в ее палате большую часть времени. За последние три-четыре года девочка несколько раз лежала в больнице, но теперь было ясно, что жить ей осталось недолго. У нее были физические боли, но более явным было ее замешательство. Случилось так, что мы с ней сразу же почувствовали симпатию друг к другу и вскоре свободно говорили о болезни тела, которое скоро должно было отойти.
– Как ты думаешь, что тогда случится? – спросил я ее.
– Думаю, что я умру, – ответила она.
– А что случится после того, как ты умрешь? – продолжал я. Отмечу, что вступая в диалог с ней, я ничего не собирался ей навязывать. Я был готов говорить ей что угодно, лишь бы только как-то поддержать ее.
– Ну, я думаю, что умру и попаду на небеса. Там я буду жить с Иисусом, – ответила она.
– Что это значит? – спросил я.
– Иисус справедлив на небесах, но не справедлив на земле.
Я сразу понял, что она подражает предрассудкам родителей. Ребенок был введен в заблуждение по поводу того, кем или чем является Иисус, хотя именно Иисус был той неизвестной средой, в которую ей предстояло окунуться, покинув тело. Как можно доверять тому, кто справедлив в одном случае, а в другом – нет? Это значило, что, по ее мнению, Иисус может быть несправедлив. По существу, она верила, что отправляется туда, где не все благо.
Мы вместе начали интересное исследование, и никто из нас не знал, чем оно закончится. Мы стремились открыться тому мгновению истины, которое было нам доступно. Преодолевая застенчивость и открываясь любви.
– Как ты думаешь, почему Иисус несправедлив в одном месте и справедлив в другом? – спросил я.
– Я тяжело заболела, хотя никогда не делала ничего плохого. Почему я должна болеть? Почему я должна умирать?
Доверяя интуиции, которая позволяла нам чувствовать сердце друг друга, я спросил о том, как ей живется дома.
– Я бываю в школе не больше, чем по две недели, – сказала она. – Иногда я остаюсь дома, потому что плохо себя чувствую или потому что должна вернуться в больницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118