..
Когда Савченко кончил, все зааплодировали. Володя тоже похлопал. Говорил он в общем глупо, но если я буду сидеть, как убитый, решат, что я завидую Сабурову. А я не завидую... Натюрморт с вербой я помню. Хорошо написано... В первом ряду Фокин. Наверно, он про себя посмеивается: "Ну и курьезы на периферии!.." Кстати, Фокин прошлой осенью очень тепло обо мне написал. Ясно, что Сабуров ему не может понравиться. Впрочем, кто знает? Я не скажу, что Фокин может измениться, но у него никогда не было своего мнения...
Савченко, смущенный аплодисментами, быстро прошел к своему месту. Пока он говорил, он казался Володе очень высоким и заносчивым, а теперь это был тот самый Савченко, который часами простаивал у ворот, поджидая Соню.
Мама сказала, что он опустил голову. В общем мне его жалко. У Сони трудный характер, она сама от этого мучается. Могли бы давно пожениться, а все вышло наоборот...
Но сколько они способны болтать? Лучше бы я пошел в "Волгу"...
Выступала Дмитриева, восторгалась "Пионерским костром":
- Пухов удивительно тонко подметил любознательность и дисциплинированность советских школьников! Я, как педагог с тридцатилетним стажем, хочу выразить ему глубокую благодарность...
Зааплодировали. Володя улыбался. Дмитриева - не Хитров. Учительница, немолодая, лицо у нее хорошее. И вот ей понравилось... Конечно, она ничего не понимает в живописи, но таких, как она, большинство. Фокин, наверно, об этом напишет... Может быть, я напрасно мучаюсь?
Он перестал слушать. Ни Шарапов, ни Кричевский о нем не упомянули. Почему я решил, что меня будут судить? Я, кажется, схожу с ума. Ужасно, что не с кем поговорить! Мама вчера спросила, почему я не женюсь. Оказывается, в тридцать пять лет неприлично быть холостым. В пятьдесят полагается орден. Кстати, орден дадут не мне, а Сабурову. Смешно - я думаю о том, что будет через пятнадцать лет, а я не дотяну и до сорока..
Вдруг он услышал свое имя: говорил Андреев, портрет которого Володя собирался написать.
- Я не могу согласиться с товарищем Хитровым, когда он превозносит Пухова и нападает на Сабурова. Конечно, я в этом деле не специалист. Но когда я увидел картины Сабурова, мне захотелось жить, трудиться, бороться. Он предложил мне сделать мой портрет...
Володя не выдержал, крикнул:
- Это явное недоразумение!
Андреев не расслышал или не понял Володю. Он продолжал говорить:
- Для меня это честь, да и радость. Мы у Сабурова много раз бывали, даже письмо написали в газету с протестом - почему его так мало выставляют? Должен отметить, что письмо послано две недели назад, а редакция до сих пор не ответила. Но это к делу не относится. Я считаю, что картины Сабурова приподнимают. А вот я вспоминаю произведение Пухова: рабочие читают газету. Я, товарищи, рабочий и скажу откровенно, тоска меня взяла, да и разозлился: ведь все это неправда - и люди у нас не такие, и выражение придумано. Как у фотографа: "Причешитесь, пожалуйста. Голову повыше. Минуточка! Улыбнитесь..." Ни красоты в этом нет, ни правды, ни сердца. Пионеры у него тоже ненастоящие. Наши ребята веселые, озорные, каждый выглядит на свой лад, а Пухов их рассадил, все у него отличники и герои нравоучительных историй. На выставке вы, наверно, видели женский портрет Сабурова. Это портрет его жены Глафиры Антоновны. Скажу откровенно - глядел я, и не хотелось уходить, вдруг говорят: поздно, закрывают... Вот это, товарищи, настоящее искусство!..
Володя лихорадочно написал на обороте пригласительного билета: "Прошу слова. В. Пухов".
Он начал спокойно, монотонно произнес несколько фраз о значении критики, о том, что обсуждения, подобные сегодняшнему, много дают художнику, поблагодарил Андреева за прямоту и вдруг сорвался, выкрикнул:
- Это противоестественно! Я говорил в моих картинах на языке Андреева, хотел, чтобы он меня понял, а он мне за это мстит... Никогда я не поверю, что ему может понравиться Сабуров!
Он замолчал - не мог подыскать слов. Все притихли. Наконец он снова заговорил; теперь он быстро повторял, как затверженные, слова, которые встали в его памяти:
- Сабуров - это формализм, стремление отдохнуть на красочном пятне, отказ от идейности в искусстве. Мы знаем, что народ ждет от нас больших тематических полотен. Живопись Сабурова - чуждое явление, и я должен предостеречь нашу общественность...
В конце он снова перешел на крик:
- Я не хочу работать, как он! Именно не хочу! Он поставил себя вне нашей жизни. Он хочет подкопаться под жизнь. Это его нужно судить! Такая живопись попросту покушение!..
Несколько человек громко зааплодировали. Кто-то крикнул: "Молодчина, правду-матку режет!.." Добжинский не знал, восхищаться ему или негодовать, и вопрошающе посмотрел на Фокина; но Фокин ничего не сказал, а про себя подумал: наверно, Пухов выпил не меньше полулитра. Оказывается, на периферии тоже не теряют времени... Яша Брайнин сказал своей спутнице: "Вот тебе преступление и наказание"... Девушка ответила: "А я не верю ни одному его слову"...
Когда Володя пошел к выходу, все на него смотрели.
Он смутно помнит, как очутился в "Волге".
Было еще светло, но зачем-то горели фонари. Кто-то догонял девушку в голубом платье. В автобусе говорили, что скоро лето. Женщина рассказывала: "Я опять взяла путевку в Адлер, там такое море, ты не можешь себе представить! А у самой веранды розы, ну, прямо тысячи и всех цветов..." Сзади студент зубрил вслух: "Джордано Бруно выступал против схоластических категорий и логических расчленений..."
Швейцар оскалил большие желтые зубы: "Погодка сегодня замечательная". Володя удивился: "Разве?"
Надрывался баян. За крайним столиком рыжий небритый бухгалтер, напившись, буянил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87