в Пензе чудесный парк...
Вдруг Соня спросила:
- Ты не женился?
- Нет. А почему ты спрашиваешь?
- Просто так. Могу же я поинтересоваться твоей жизнью?
- Я бы тебе написал.
- Ты вообще перестал писать.
- Перестал потому, что ты не отвечала... Расскажи лучше о Пензе. Кто это Суханов?
- Начальник инструментального цеха. Почему он тебя интересует?
- Ты сама только что сказала, что он оптимистически рассматривает международное положение. Хороший инженер?
- Очень. И потом интересный человек. Напоминает Коротеева. Скажи, Коротеев счастлив с Леной?
- По-моему, да. А чем Суханов напоминает Коротеева?
- Не знаю. Вообще... Ты бываешь у Коротеева?
- Очень часто. Я ведь с ним работаю.
- По-твоему, Лена симпатичная?
- Мне она нравится. Помнишь, ты спорила, говорила, что она не должна была уходить от Журавлева?
- А ты помнишь все, что я говорила?
Он вспыхнул и на мгновение забыл, что твердо решил не показывать Соне своих чувств.
- Я-то все помню. И как ты на вокзале сказала, что настоящее не забывается... - Он тотчас спохватился и перешел на шутливый тон: - Мы с тобой каждый день ссорились. А теперь встретились и посмеиваемся над прошлым. У каждого своя жизнь...
Пришел Володя. Соня сказала:
- Вот кто за год переменился - это Володя. Я его не узнаю. Можешь себе представить, я здесь второй день, и он еще ни разу не сострил...
Володя улыбнулся:
- Соня, расскажи нам что-нибудь веселое. Хотя бы про Журавлева, как он стал тонким и томным.
- Веселого мало. Оказывается, я еще плохо разбираюсь в людях. Впрочем, вначале никто у нас его не раскусил. Со мной он был исключительно любезен, обрадовался, как старой знакомой, сказал, что ты сделал его портрет. "Моя бывшая супруга бывала у вашего покойного отца..." Лену он именует не иначе, как "бывшая супруга". Но я правду писала - он всем понравился. Я поверила, что бывают на свете чудеса. А чудес, видно, не бывает. Он осмотрелся, сочувствовал почву под ногами, забыл, наверно, как торчал в приемной министерства, и пошел... Сделал Суханову при всех грубое замечание. Естественно, Суханов не смог смолчать, хотя он человек очень сдержанный. Журавлев начал его изводить, убрал четырех слесарей и теперь говорит, что инструментальный срывает план... Я сказала Журавлеву, что с Сухановым он разговаривает отвратительно, так он и ко мне начал придираться. Хорошо, что директор у нас толковый, заступился за Суханова. Но, понимаете, в чем история: Журавлев работает так, что к нему нельзя придраться, и директор говорит - работник прекрасный... А человек он поганый. Да, я забыла рассказать последнюю новость: он женился, нашел какую-то дуру с перманентом. Позвал меня на свадьбу. Я, конечно, не пошла. Я теперь к нему отношусь как Савченко...
- Духовная сторона ясна,- улыбаясь, сказал Володя. - Но ты все-таки опиши, как он выглядит в худом виде? Романтичен?
- Ничего подобного. Снова растолстел. Я вспоминала твой портрет и злилась: ну зачем ты его приукрасил? Он у тебя герой, а на самом деле такая противная физиономия...
Володя засмеялся.
- Еще одна потерянная иллюзия! Я думал, что он похудел всерьез и надолго.
- Горбатого могила исправит, - сказала Соня,- Ты что, этого не знаешь?
Володя, нахмурившись, ответил:
- В общем - да...
За ужином Соня продолжала оживленно рассказывать о своей жизни, о заводе, о Пензе. Надежда Егоровна подумала: почему она о Суханове не говорит?.. Что-то здесь есть... Боюсь, что она опять отрезала. Как с Савченко... Характер у нее трудный. И добиться ничего нельзя...
Савченко ушел поздно. Улицы уже опустели, только кое-где у ворот шептались парочки. Он нес свою печаль через эту светлую ночь с ее бледными звездами, с нежным пухом, падающим с деревьев, как легкий летний снег.
Вот и встретились... Странно: Сони у меня нет, а любовь живая...
На минуту он попытался себя утешить, а может быть, раздразнить свою боль: почему она упрекнула, что перестал писать?.. Но сразу себя остановил: для Сони все, что было между нами, далекое прошлое. Вспомнила и заговорила прежним тоном, а через минуту ей самой смешно стало... Все ясно...
Печаль не должна теснить, должна вести вперед, светлая, как эта ночь, как глаза Сони - не пензенской, другой, той, что целовала в лесу и тихо говорила: "Погоди"...
Утром, когда он пришел на работу, его сразу вызвали к директору. Николай Христофорович, улыбаясь, сказал:
- Для вас сюрприз. Из Москвы позвонили, что вас включили в делегацию инженеров. Поедете в Париж. Интереснейшая поездка! Вы ведь языком немного владеете?
- Слабо. Читать могу, а разговаривать не приходилось... Не понимаю: почему меня выбрали?
- Еще осенью, когда я был в Москве, меня спрашивали, кого мы можем рекомендовать из молодых инженеров. Я назвал несколько имен, среди них и ваше. Всего поедут четырнадцать человек, возглавляет Рябцев. Просили, чтобы вы были в Москве не позднее второго, - там разные формальности. Так что придется через неделю двигаться...
Савченко сказал Голикову:
- Знаешь, зачем вызывали? Посылают в Париж. Как-то неожиданно...
- Тебе чертовски везет! Понимаешь? Ну, что ты молчишь? Париж увидишь...
Савченко задумался: а какой он?.. Перед глазами встали картинки: Эйфелева башня, очень широкая улица, поток машин, а позади арка...
Голиков прав - интересно. Обидно только, что могут без меня вернуться к проекту. Соколовский настроен мрачно, считает, что похоронили. Он сказал, что уезжает на несколько дней в Москву. Я обрадовался, думал, что он решил пробиться с проектом, - оказывается, по личному делу. К проекту все-таки вернутся, я убежден...
А Соня? Приехала, а я уезжаю... Все равно я к ней больше не пошел бы. Один раз, может быть, перед ее отъездом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87