Бедный…
Мне очень мешала Майка Ч ну как при ней объяснить про Истопника? И чего во
обще там объяснять? Противная жуликоватая Актиния делает вид, что это не
он вчера вместе со всеми пялился на мои руки, будто бы залитые кровью! Ч С
лушай, друг, я чего-то не пойму, про кого ты говоришь…
Ч Не поймешь?! Ч с яростью переспросил я. И неожиданно для самого себя за
орал в трубку: Ч Истопник! Я имею в виду Истопника, которого кто-то привел
к нам за стол… И только проорав все это, я сообразил, что впервые вслух про
изнес его имя. Или должность. Или звание. И от этого он как бы материализов
ался и окончательно стал реальной угрозой. ИСТОПНИКУ ТРЕБУЕТСЯ МЕСЯЦ…

Майка смотрела на меня с интересом, посмеивалась, болтала ногой, прихлеб
ывала кофе, сидя на подлокотнике. Вот это у нас фамильное Ч сидеть в решит
ельные минуты на подлокотниках. Легче соскочить, легче вступить в игру.
Цезарь на том конце провода промычал что-то невразумительное, потом раз
думчиво сказал:
Ч Знаешь, одно из двух: или ты вчера в лоскуты нарезался, или уже с утра пья
ный-складной. Какой еще истопник? О ком ты говоришь?
Ч В которого я плюнул. И выгнал из-за стола. Теперь ты вспоминаешь, о ком я
говорю?
Цезарь посипел в трубку, потом осторожно предложил:
Ч Если тебе надо перед Мариной какой-то номер исполнить, говори, а я здес
ь буду изображать собеседника. Ты ведь это для нее говоришь? Я тебя правил
ьно понял?
Ч Ты идиот! Тебя мать родила на бегу и шмякнула башкой об асфальт! Сотый е
врей! Ты дважды выродок: еврей-дурак да еще еврей-пьяница! Что ты несешь? Пр
и чем здесь Марина? Ты что, не помнишь вчерашнего скандала?
Актиния долго взволнованно дышал, потом в голосе у него послышалось одно
временно беспокойство и сострадание:
Ч Старик, ты чего-то не того… Может, перебрал маленько?… Вчера никакого с
кандала не было… Может быть, ты на что-то обиделся? Все шутили, веселились
… А ты вдруг встал и ушел…
Ч Сам иди Ч в задницу! Ч и бросил трубку.
Он сошел с ума. Как это можно было не заметить Истопника? Как можно было не
слышать скандала? Ничего себе Ч пошутили, повеселились!
Ч Хорошо, душевно поговорили, Ч засмеялась Майка.
Ч Ага, поговорили, Ч вяло кивнул я. А может, мне помстилось? И действитель
но никакого Истопника не было? Может быть, галлюцинация?
Ч Я выхожу замуж. Ч без всякого перехода сообщила Майка. Ч Тебе, наверн
ое, жена сообщила?
Ч Сообщила.
Ч Чего же не поздравляешь? Чего не радуешься? Или грустишь, что любимая д
очурка из родною гнезда упархивает? Ч спрашивала она, лениво болтая ног
ой. На подлокотнике любит сидеть.
Нечего надеяться Ч был он вчера. Это не галлюцинация. Истопник был. Из как
ою-то городка в ФРГ. Из Топника. Из топника. Ис топника. Истопника. Может быт
ь, Майка заодно с Мариной? Чушь, какая! И невесело ей вовсе, через силу пошуч
ивает. Раз вчера была и сегодня спозаранку примчалась, значит, что-то поза
рез ей нужно. И напряжена она вся, как крик. Шутки на губах дрожат.
Ч Из родного гнезда? Ч переспросил я. Ч А что для тебя гнездо Ч родител
ьский дом, родной город или, может быть, Родина?
Майка хмыкнула:
Ч В родительском доме, слава Богу, никогда не жила. Родной город Ч это по
нятие из газет. Или из анкет. А родина моя даалеко отсюда…
Нараспев, со смаком, с острой мстительностью сказала.
Ч А вот это все, все вокруг, Ч я широко развел руками, Ч это что?
Она посмотрела на меня с искренним удивлением, как на законченного идиот
а, потом пожала плечами:
Ч Это называется зона. Зо-на. С колючей проволокой под электрическим ток
ом, с автоматчиками, конвойными и надроченными на человеческое мясо псам
и.
Я покачал горестно головой, тяжело вздохнул:
Ч Боюсь, что нам с тобой трудно будет договориться. Человеку, не знающему
такого естественного чувства, как любовь к родной земле, почти невозмож
но понять…
Ч Ты забыл упомянуть еще и о любви и признательности родителям, Ч быстр
о перебила она.
Махнул рукой:
Ч Уж на это я не претендую. Но человек, не знающий, что такое патриотизм, бл
агодарность земле, которая тебя выкормила и воспитала…
Майка свалилась с подлокотника в кресло, замотала от восторга ногами. У н
её длинные стройные ноги, такие же, как у ее мамашки. Только Римма не знала,
что эту скульптурную соразмерность можно выгодно подчеркивать джинсам
и «Вранглер». Тогда еще джинсов девушки не носили. Впрочем, и юноши тоже их
не носили. Достойный, строгий и скорбный сидел я против нее за столом и ду
мал: не позвонить ли иерею Александру, спросить насчет Истопника. Нет смы
сла, иерей-то наверняка подтвердит, он не напивается, как моя гнусная Акти
ния. А Майка, отсмеявшись, выпрямилась в кресле и сказала мне мягко:
Ч Слушай, Хваткин, чтобы не превращать наш чисто семейный, можно сказать
, интимный разговор в партийный семинар, я тебе сообщу, что наш советский п
атриотизм Ч это доведенное до абсурда естественное чувство связи чело
века со своими истоками. Это вроде Эдипова комплекса, только много опасн
ей, поскольку Эдип, узнав печальную истину, ослепил себя. А вы, наоборот, ос
лепляете других, тех, кто знает позорную правду. Все это извращение, котор
ое переросло в глупое голозадое высокомерие. И давай больше не возвращат
ься к этому. Уж такая я есть, и даже твой личный, государственный и обществ
енный пример не может сделать меня патриоткой…
Смеется, гадючка. Интересно, что она знает обо мне? Почти ничего. Но вполне
достаточно, чтобы ненавидеть меня.
Повздыхал я грустно, лапки в сторону раскинул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29