Бойко советовался — не открыть ли ему свое дело, предположим, торговлю вином и газированными напитками. В летнее время это прямая выгода.Иногда муж просил Марию Ивановну оставить их одних, она уходила на кухню, и мужчины продолжали свой разговор.Однажды муж пришел с работы сильно расстроенный. В тот день его дожидался Бойко. Муж сразу заговорил с ним о каких-то планах катакомб, которые попали или могли попасть к румынам. Об этом мужу будто бы рассказал новый директор завода — румынский прихвостень Иваненко. Каким-то образом к нему попали планы катакомб, а уж он обязательно выслужится перед хозяином, не утерпит и передаст их румынам. Это очень опасно для группы Бадаева. На планах указаны все выходы из катакомб.Условились, что Бойко предупредит об этом Бадаева, а Продышко постарается выкрасть планы катакомб у Иваненко, если тот еще не успел передать их полиции.Через несколько дней Бойко снова пришел к Продышко. На этот раз он долго не задерживался. Муж передал ему планы катакомб и просил немедленно переправить к партизанам.Мария Ивановна как сейчас помнит, что девятого февраля Петр Иванович Бойко приглашал мужа вечером зайти к нему на Нежинскую. Продышко пообещал, но не пришел. На другой день к ним прибежала Нина Гордиенко и предупредила, что ночью арестовали Петра Ивановича Бойко, братьев Гордиенко и кого-то еще. Сейчас в квартире Бойко на Нежинской улице румыны устроили засаду. Нина сама чуть не нарвалась. Надо предупредить всех, чтобы не заходили к Бойко. Об этом надо обязательно передать в катакомбы.Показания были очень важные, и следователь майор Рощин переспросил:— Вы точно помните, что Петр Бойко приглашал вашего мужа именно девятого февраля сорок второго года?— Еще бы не помнить! Это было как раз за день до ареста мужа. Арестовали его десятого. На квартиру приехали агенты сигуранцы и спросили, где мой муж. Нина Гордиенко только-только ушла. Ответила — на работе. Тогда они уехали, остался только один полицейский. Мужа арестовали на заводе, и я с ним больше не встречалась. Полицейские вечером приехали снова, все перерыли, найти ничего не нашли, но засаду оставили. Дежурили в квартире целую неделю, но к нам никто не пришел, видно Нина Гордиенко успела предупредить. ПОСЛЕ АРЕСТА После того как от Кира поступила в Москву последняя радиограмма, датированная седьмым февраля, связь Центра с одесским подпольем оборвалась. А она, эта связь, именно сейчас была так нужна!В деле «Операция „Форт“ сохранилось несколько тревожных запросов, написанных рукой Григория.«Сообщите» есть ли связь с Киром? — запрашивал он дежурных расистов. — Тщательно ведите наблюдение за эфиром. О выходе Кира на связь немедленно доложите для прямых переговоров. Вызывайте меня в аппаратную в любое время».И снова запрос:«Что слышно о Кире?»Здесь же лаконичные ответы дежурных радистов: «Связи с Киром не проходило», «На вызовы Кир не отвечает», «Корреспондент № 12 молчит».Очевидно, товарища Григория волновала последняя радиограмма Кира, в которой он сообщал о своем намерении выйти в город и лично узнать о судьбе пропавшего Самсона. Но Киру сейчас нельзя уходить в город! Параллельные источники сообщают, что положение осложнилось, над подпольем отвисает угроза. Об этом надо бы предупредить Кира, но одесское подполье не подает признаков жизни. Кир не отвечает на вызовы Центра.«Что делать?» — спрашивает кто-то, написав эти два слова размашистым, нетерпеливым почерком.Григорий не отвечает. Вероятно, пока только ждать.Прошло одиннадцать тревожных дней.Наконец, 18 февраля 1942 года связь с одесским подпольем восстановилась. Радист Центра тотчас передал Киру распоряжение Центра:«Киру немедленно! Григорий передает, что вам запрещено связываться с источником. Ваше донесение получил. На некоторое время прекратите связь со своими людьми, работающими в городе. Ваше сообщение о шестнадцатитысячном войске, сосредоточенном вокруг катакомб, подтверждается другими источниками. Нам кажется, что вам следует переменить шахту. Подумайте и, если находите возможным, сделайте это.Ваши данные о присылке людей из Берлина и Бухареста в Одессу для усиления борьбы с нашим подпольем также подтверждают другие источники. Агенты гестапо и сигуранцы обнаружили до четырехсот выходов из катакомб. Учтите, что за входами, помимо открытого, ведется и тайное наблюдение. Примите все меры к сохранению себя и всего подполья, реже выходите в эфир».Радиограмма из Центра пришла слишком поздно.В тот же день, вероятно в тот же сеанс, радист Центра принял из Одессы радиограмму. В отличие от прежних сообщений, здесь не было ссылки «Кир сообщает».«18.2.42 г. Восьмого февраля Кир вместе со связным ушел в город. Последний срок возвращения был назначен на 10 февраля. В этот день Кир и его связной не возвратились. Чтобы выяснить причины задержки, послали в город второго связного — Тамару Шестакову. Дали указание — при любой обстановке, в городе возвратиться в тот же день. Связная не вернулась. Ее нет до сих пор.У выхода из шахт наш пост заметил группу полицейских численностью до тридцати человек. Они разбирали завал у главного входа в катакомбы. Наличие полиции, исчезновение Кира и его связистов дает основание предполагать, что все они арестованы. Принимаем меры для выяснения обстановки в городе».Здесь же приписка радиста узла связи: «Киру передано». Оба эти привычные слова зачеркнуты и вместо них написаны другие.«Корреспонденту № 12 передано: примите меры к выяснению судьбы Кира и его связных. Григорий».Это распоряжение передали в Одессу в тот же сеанс — восемнадцатого февраля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77