Директор лечебницы не нашел никакого противоречия между установленными наукой правилами и предложением прокурора, и распорядился посадить Тер-Петросяна на семь дней в подвал, где поддерживалась температура ниже нуля. В белье и босой он был отведен в подвал и там оставлен.
Но арестант как будто не чувствовал холода. Он целыми часами стоял у стены, неподвижный, как каменная статуя.
Директор больницы не мог допустить, чтобы нормальный человек, имея на себе только нижнее белье, мог относиться к холоду с таким равнодушием. Арестант действительно помешанный.
Это мнение подтвердилось новыми, необычайными для нормального человека, действиями арестанта, который после семидневной отсидки в подвале был переведен в свою прежнюю камеру.
Во-первых, он решительно отказался от пищи, и его стали кормить насильственным способом. Вовторых, он в течение двух недель совсем не ложился спать. Все время он проводил на ногах, лишь изредка начиная прыгать и бегать по камере, как зверь, заключенный в клетку. В-третьих, однажды вечером его нашли висевшим в петле со слабыми признаками жизни. А спустя пять дней арестованный перерезал себе вену костью, выловленной из супа.
«Да, – думал директор. – Это невероятно. Это изумительно!»
И ему стало жалко несчастного арестанта. Он вдруг вознегодовал на прокурора. Сомнений нет. Дальнейшие испытания бесцельны. Впрочем, если господин прокурор сомневается, он может направить больного в специальную клинику и отдать его под наблюдение знаменитых ученых.
Как ни убедительно было мнение директора лечебницы, однако прокурор все-таки не согласился с ним и отдал распоряжение перевести преступника в бухскую клинику под наблюдение опытных психиатров.
Испытуемый был доставлен в Бух. Врач, осматривавший Камо, обратил внимание на его лицо, которое показалось ему таким спокойным и равнодушным, будто все испытания – голод, холод и попытки к самоубийству – существовали только в воображении прокурора.
«Странно, после таких мучений – такое лицо», – подумал врач.
– Сядьте, больной, – ласково сказал он, всматриваясь в глаза арестанта.
Тот заложил руки в карманы и принялся ходить по комнате.
– Сядьте, больной, – повторил врач.
Испытуемый сел и уставился в пол. Лицо его стало печальным.
– Как вас зовут?
– Меня зовут Семен Аршакович Тер-Петросян. Слово «Тер» означает происхождение из духовного звания.
– Это хорошо. Это очень хорошо. Какого вы исповедания?
– Я армянин. Наша религия лишь немногим отличается от православной.
– Были в вашей семье случаи душевной болезни?
Больной вдруг заволновался, будто почувствовал острую ноющую боль.
– Когда я был ребенком, – сказал он, – я был горячим патриотом. Это могут засвидетельствовать мой отец и покойная мать. Одна тетка, сестра матери, была очень нервная. Я боялся ее.
– Чем вы болели в детстве?
– Ребенком я охотно пил уксус и сильно кашлял.
– Назовите мне сибирскую реку, текущую к северу.
– Амур, Тобольск… впрочем, я все перезабыл. Раньше я мог показывать по карте с закрытыми глазами.
– Сколько в России губерний?
Больной молчал.
– Назовите город на Волге.
– Астрахань и Стенька Разин. Разве вы не читали Некрасова?
– Сколько жителей в России?
– Два миллиона. – Врач заметил, как больной лукаво улыбнулся, а потом с шутливой снисходительностью поправился: – Я вру, – двести миллионов.
– Что вы знаете о Екатерине Великой?
Больной удивленно взглянул на врача и презрительно бросил:
– Об этом чудовище я не желаю говорить. Но русский народ еще доберется до нее…
– Что вам известно о Петре Великом?
– Он был русским царем.
– Ходили вы раньше в церковь?
– Нет, я не признаю полицейского бога. Моей религией является социалистическое государство. Я верую в Карла Маркса, Энгельса и Лассаля.
– Странно…
– Что странно?
Врач ему не ответил и позвонил санитарам. Больного отвели в палату, поместив вместе с другими умалишенными.
На седьмые сутки заключения в Бухе врачебный персонал клиники констатировал у Тер-Петросяна и признал умопомешательство анестетической формы, той формы душевного расстройства, когда человек теряет всякую чувствительность к боли.
Врачи решили применить к нему единственно оставшееся испытание.
Его привели в кабинет главного врача, раздели и поставили посреди комнаты. Он стоял спокойный и равнодушный ко всему, что над ним проделывалось.
Казалось, он никого не замечал, будто находился вне жизни. Ему приказали вытянуть руки. Он, словно сквозь сон, подчинился этому требованию.
Тогда врач взял со стола иглу и вонзил ее под ноготь больному.
Тот стоял по-прежнему неподвижный и равнодушный. Врач воткнул иголку в другой, третий, четвертый палец. Проделал то же самое на ноге. Больной будто не видел, не замечал ничего. Только по лбу у него катились крупные, торопливые капли пота.
Другой врач в это время внимательно наблюдал за зрачками испытуемого.
Наукой установлено, что встречаются люди, обладающие огромной силой воли и способные колоссальным напряжением ее подавить в себе всякие внешние признаки переносимой боли, как бы велика и чудовищна эта боль ни была. И чтобы точно установить – чувствует ли человек боль или нет, нужно наблюдать за его зрачками. Если они остаются в нормальном состоянии – значит, болевого ощущения действительно нет. Если же человек скрывает переносимую боль, то зрачки у него расширяются.
И вот врач заметил, что зрачки у испытуемого расширились.
Реакция – налицо.
«Боже мой, – подумал врач, отворачиваясь от испытуемого. – Если этот человек действительно нормальный и действительно ощущает боль, то разве возможна такая чудовищная стойкость, такое хладнокровие?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22