вы видите такую страну, как Белиз, глазами Хайме Аве. Хайме – урожденный белизец, профессор археологии майя в Трентском университете в Онтарио, находчивый, забавный, многоопытный – с таким не страшно оказаться вместе в спасательной шлюпке.
Нельзя сказать, чтобы поблизости плавали шлюпки. Мы были на внутренних территориях. Больше половины туристов приезжают сюда ради рыбалки, подводного плаванья, загара и прочих пляжных удовольствий, поскольку вода у белизского побережья чиста, как капля джина. Кое-что из этих радостей ожидало нас в конце тура, но сейчас мы направлялись на запад: пробирались по заболоченным мангровым зарослям вдоль берега, где плескалось Карибское море, брели по травам саванны – к подножию гор Майя, расположенных на внутренних территориях. Нельзя сказать, чтобы у Белиза был избыток внутренних территорий, однако их протяженность никак не меньше шестидесяти миль. Страна целиком лишь немногим больше Массачусетса, но, в отличие от Массачусетса, имеет жизнеспособную экономику и давние традиции по части соблюдения прав человека, а это настолько редко встречается в данной части света, что всех ее жителей следует собрать, сфотографировать, снимки наклеить на картон и повесить над трибуной Генеральной ассамблеи Организации Объединенных Наций. К тому же в Белизе говорят по-английски, так что вам не придется кричать на туземцев, как, например, в Мексике, чтобы они вас поняли. Раньше Белиз был Британским Гондурасом. К тому времени, как мы туда отправились, то есть в январе прошлого года, численность британцев ограничилась примерно пятьюдесятью войсковыми подразделениями, а все благодаря тому, что Соединенные Штаты – что совсем на них непохоже – без особого шума провернули дельце в собственном полушарии, ненавязчиво посоветовав Гватемале отказаться от своих дурацких ирредентистских Партия ирредентистов – политическое и общественное движение в Италии в конце XIX – начале XX века за присоединение к Италии пограничных земель Австро-Венгрии с итальянским населением

идей о том, что в действительности Белиз принадлежит ей. Вот почему, несмотря на тот факт, что Белиз получил независимость от британской короны еще в 1981 году, в стране оставались британские коммандос; они останутся там и впредь, чтобы проводить в джунглях войсковые учения, перевозить на вертолетах туристов, умудрившихся наступить на ядовитую змею, и осуществлять прочие жизненно важные функции, например, наводить страх на гватемальцев.
Когда-то конкистадоры обошли Белиз своим вниманием, возможно потому, что большая часть его побережья похожа на рекламу средства от комаров «Офф!». В конце концов, в начале семнадцатого века на него наткнулись промокшие до костей, заблудившиеся, потерпевшие кораблекрушение британские мореплаватели. За этим, как обычно, последовал период разорения и грабежей, с той разницей, что местная экономика была основана на рыболовстве и заготовке красного дерева, а не на обустройстве банановых, сахарных или кофейных плантаций, поэтому страна избежала участи превратиться в слабое создание, коим правят обидчивые и щедрые на разговоры потомки рабов. Рабство, что здесь существовало, было отменено в 1838 году, британские магистраты вершили суд строго, но справедливо, и народ понял, что демократия, при всех ее недостатках, все же лучше, чем необходимость расстреливать Национальную ассамблею по средам раз в две недели.
Все это имело весьма отдаленное отношение к нашему путешествию, поскольку целью поездки было понаблюдать за птицами, которым все равно, кто стоит у власти, раз этот кто-то не правит при помощи ядохимикатов, и осмотреть руины и пещеры майя. Я симпатизирую пернатым, в общем и целом желаю им доброго здравия и стреляю по ним только один раз в году, но я не рискнул бы сказать жене: «Давай, дорогая, поедем недельки на две в Белиз, посмотрим на птиц». Однако если вы любитель птиц, то Белиз для вас – то, что надо. Сорок процентов приезжающих в Чен-Чич-Лодж – птичники, еще сорок процентов – натуралисты. Сведите эти две категории людей вместе, и вы услышите самый скучный разговор на оба полушария. Оставшиеся двадцать процентов, как и мы сами, приезжают сюда расслабиться в таком месте – ближайший телефон находится на расстоянии тридцати пяти миль, – где можно весь день читать, лежа в гамаке и слушая звучные трели орапендул, накачиваться ромовым пуншем, а потом идти, спотыкаясь, по просеке и маячить перед электрическим глазом установленной Обществом охраны дикой природы фотокамеры, которая при помощи вспышки делает моментальные снимки ягуаров, пум и коатимунди с испуганными мордами. Вот это значит действительно узнать страну.
Наша поездка подозрительно напоминала «эко-тур»: до нас с Томом дошло, во что мы ввязались, только в конце первого дня, когда, после остановки в заслуженно прославленном белизском зоопарке и расселения в нашем первом «домике на природе», нас повели на короткую прогулку по тропе Панти и удручающе подробно ознакомили с увитыми лианами деревьями, что росли вокруг. Шоколадные деревья, кохуновые пальмы, свиные сливы, лавровые деревья, деревья с черными орхидеями (национальный белизский цветок), красные деревья, кедры, скрипичные деревья, сапотовые деревья. Там были деревья, которые могли исцелить от дизентерии, импотенции, стригущего лишая, кишечной амебы, отогнать злых духов, служить сырьем для антибиотиков, противотермитной мебели «Чиппендэйл» и производства дыхательных фильтров для пилотов времен Второй мировой войны. Когда, двумя часами позже, я услышал слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73