Бренда смотрела на него, не зная, как реагировать. Терри явно витал где-то в другом мире, и собственная жизнь на секунду показалась ей серой и скучной. Из чувства самосохранения ей хотелось сказать Терри, что у него солома в голове. Ладно, она докурит сигарету и уйдет.
– Вероятно, ты уже заготовил ответы. Так бы и сказал. Если Пинкетт снова поинтересуется, я отправлю его к тебе.
– И правильно сделаешь, пусть со мной поговорит. Ему пора узнать кое о чем. Я его многому научу.
– Уверена, ему будет интересно.
– Послушай, Бренда. Любовь не выбивают на кассовом аппарате. Это происходит иначе. Если любовь приходит и у тебя получается, ты летишь на ней.
– Тебя можно цитировать, да?
– Ты вообще что-нибудь понимаешь? Раньше я всегда уставал, работая в двух местах и разбиваясь в лепешку. Сейчас во мне больше энергии, чем когда-либо. Мой ум всегда работает. Я вижу, что вокруг меня происходит, даже угадываю наперед. Представляешь, на шаг вперед. Вот над чем я работаю. Мгновение, а я уже иду. Ну... не сидишь в первом ряду, но видишь, как продаются книги.
– Может, тебе действительно нужен отдых. Неделя... две. А то и месяц.
– Что мне нужно, так это Фрэнки. Если у меня есть она, у меня есть все.
– Надеюсь, ей под силу это перенести...
– Моя любовь – главное для нее. Я даю ей любовь. И солнце сияет. И луна светит. Днем и ночью.
– Да.?.. Почему бы тебе не зарегистрировать свое астрономическое открытие?
Он разочарованно покачал головой. – Ни черта ты не поняла.
Бренда разглядывала его, пытаясь решить, как ей вести себя дальше. Наконец бросила окурок на пол. – Сама знаю.
Она вышла, но сразу вернулась. Терри стоял на том же месте, только рукой теребил что-то под рубашкой.
– Ты мне нравишься, Терри. И тебе это известно. – Она коснулась его плеча. – Если понадобится помощь, дай мне знать.
– Не понадобится.
– Ну хорошо. – Она нацарапала на бумажке номер своего телефона и протянула ему. Терри не взял, и она сунула бумажку ему в карман.
– На всякий случай.
Он пожал плечами.
– Я твой друг, – напомнила она. – Не теряй со мной связь.
Бренда исчезла. Прошло несколько минут. Терри стискивал пальцами купидона. Не нужна ему Бренда и ее помощь тоже. Связь у него уже есть.
* * *
В животе урчало, когда Терри добрался до дому, но, увидев Фрэнки, он тут же забыл о еде. Сначала умылся и побрился, скинул рубашку и пошел в гостиную: там его свяжут. Фрэнки употребил для этого бархатную ленту, на которой несколько дней назад вышил свое имя. Покончив с узлом, он велел Терри повернуться и выпятить грудь, хотел лучше рассмотреть свою работу.
Кроме купидончика, на груди Терри было нашито с полдюжины других сережек, последняя – цветное стекло, оно болталось уже день или два. Кожа в месте крепления оставалась красной, когда он потрогал пальцем, Терри поморщился.
– Что, больно?
– Немножко.
– Вдруг здесь инфекция, а?
– Нет, все нормально.
– Может, я лучше перестану? – заботливо предложил Фрэнки.
– Нет.
– У тебя и так вся грудь полна. Генерал хочет еще?
Терри улыбался. Это игра, они просто играют.
Да. Генерал заслуживает всех наград.
– В самом деле?
– Да.
– Он приказывает?
– Да, приказывает.
– Ему страшно?
– Да.
Фрэнки чуть осекся. – Генералу страшно?
– Он боится потерять любовь.
– Садись.
Терри сел, как было велено. Прислонился спиной к подушке, теперь он полулежал. Мышца на скуле начала подергиваться, и он закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Он слышал, как Фрэнки достал лед из морозильной камеры и отколол кусок. Почувствовал холод у себя на груди, сразу над солнечным сплетением. Лицо обожгло жаром, и он задрожал.
– Твое сердце стучит, – констатировал Фрэнки, склонившись к нему. Он положил палец на пульс. – Сильно стучит. Ты боишься.
Терри помотал головой. – Нет.
– Да. Ты боишься, что я приду в чувство и прекращу свою маленькую грязную игру. Перестану питать твою ненависть своей. Если остановиться – это облегчит твои страдания. Но ты боишься того, что можно сделать потом.
– Нет, – воскликнул Терри, его охватила тревога. Он жевал губу, кривился. – Я не боюсь, Фрэнки. Ты даешь мне мужество. Делаешь меня сильным.
– Я делаю тебя слабым. Стать сильным ты не хочешь. Ты из тех, кто насилует. Ты насильник. Твоя сила предает тебя.
Он понурил голову.
– Да кто тебе осмелится поверить?
– Никто.
– Назови мое имя.
Он назвал.
– Еще.
Он повторил.
– А сейчас приподнимись. – Фрэнки убрал лед и развязал запястья Терри. – Вот тебе ответ.
– Нет. – Он замотал головой, донельзя расстроенный. – Не делай так.
– Пора становиться взрослым, цыпленочек. Я не могу больше о тебе заботиться.
– Пожалуйста. Остановись. Перестань играть со мной.
Фрэнки засмеялся. – Да, ты игрушка. Глянь-ка на себя.
Он опустил глаза на грудь. – Я их все оторву. Они мне больше не нужны.
– Не глупи. Больно будет.
Терри схватился за одну "медаль", но Фрэнки успел остановить его руку. – Ты очень расстроен. Смотри, как трясется бедный купидончик. – Он толчком опрокинул Терри обратно на подушку. Расслабься, сразу будет лучше.
– Тогда делай, что обещала. – Он взял кусок льда и положил себе на грудь. – Не останавливайся, ты же начала.
Фрэнки рассматривал с брезгливым интересом. – Запомни свои слова, Терри. Когда мы достигнем самого дна и вцепимся друг другу в глотки, вспомни, что ты только что сказал.
– Смотри, – молвил Терри. – Купидон уже не трясется. Он танцует, как ты когда-то.
– Вполне возможно, наступит день и ты сам затанцуешь. – Он убрал лед. – Сегодня будем так. Я хочу, чтобы ты все чувствовал.
– Будет больно.
– Разве не этого ты хочешь?
– Я хочу того, чего хочешь ты, Фрэнки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77