– И что мне делать? – слышу я его хриплый голос.
Я не знаю.
Телефон снова звонит. У него такой смешной звонок: «Оле-оле-оле-оле!»… Валерка смотрит на экран. Я тоже. Там написано «КатЁноК звонит». Валерка отводит руку с телефоном и разжимает пальцы.
Мобила, сверкнув экраном, с коротким всплеском ныряет в воду. Доли секунды в воде видно мутное зелёное свечение. И всё.
– Ты ёбнулся что ли?
Валерка отрицательно качает головой. Я с перепоя тоже могу исполнять, но не так же. Тупо.
Валерка смотрит на меня пьяными глазами, потом утыкается мне в плечо. Гладит по волосам. Весь мир сосредотачивается на мосту через речку с дурацким названием Пряжка. У меня перехватывает дыхание. Я не могу дышать. Я не могу думать. Я ничего не могу.
Это тупо.
Это моя мечта.

Я просыпаюсь самая первая. Вылезаю из-под Валеркиных рук. Тащусь в ванную. Там из душевой кабинки вытекает вода. Прямо на пол. У меня голова трещит так, будто бы в мозгах вертят ложкой.
Ляпа просыпается и курит. Это очень трагически выглядит. На фоне серого рассвета. У него такая рожа убитая. Подонок. Его жалко. Не знаю, что там случилось, может, у Ляпы по утрам всегда такая рожа. Над Ляпой нависает Валерка. Пьёт из бутылки джин с тоником. У Валерки тоже убитая рожа. Точнее, отрешённая. Глаза смотрят в себя. Ничего вокруг не отражают.

Потом встают все остальные, умываются. Прыгают по комнате. Под эти прыжки Ляпа и Пункс незаметно уходят. Видимо, догадываются, что у Раджи, Мюллера и Вороны не всё в порядке с головами. Мюллер бегает по комнате и орёт: «Фанат – хозяин стадиона!»
Им весело, гадам. Ещё они хотят есть. Вспоминают, у кого же можно занять восемьдесят рублей. Валерка в веселье и вспоминании не участвует. Молча собирается. Я узнаю, что Радже, Мюллеру и Валерке ехать домой в одну сторону. И как раз восемьдесят рублей ждут их на середине пути.
Валерка как будто отгорожен от меня. Скачками Раджи и Мюллеровским ором. Мне хочется взять Валерку за щёки и рассмотреть.
Мюллер, Раджа, Валерка и Ворона собираются за баблом. Я их выгоняю. Сама.
– Когда вы, наконец, свалите?
– А что? – с вызовом спрашивает Валерка.
– У меня голова болит!
Это правда.
Мюллер, Раджа и Ворона сваливают. Валерка задерживается. Стоит.
И черти уходят без него.
Валерка опускается на пол у ванной. Я сижу на стуле. Он гладит мне ноги. Думает. Знать бы ещё, о чём.
Вообще какой-то задумчивый.
– Зачем тебе это надо было? – спрашивает задумчиво. Похож на Зельвенского выражением лица. Хотя вряд ли Зельвенскому понадобится спрашивать у меня такие тупые вещи. И если я озвучу это своё наблюдение, Валерка ни о чём меня спрашивать больше не будет. Убежит, злобно выругавшись. Я так думаю.
– Ты мне нравишься, – отвечаю я, порывшись в мозгах. – А тебе зачем?
– У меня всё спонтанно, – уклончиво отвечает Валерка.
Хотела бы я говорить такими словами. Уклончивыми.

– Зачем трубу-то выбросил?
Валерка дёргает плечами.
– Да забудь.
Я некоторое время молчу. Потом спрашиваю как будто мимоходом:
– И что ты девушке своей скажешь?
– Если б мы факались – тогда да, – медленно говорит Валерка. – Тогда было бы о чём думать… что сказать…
– Ага, – мстительно соглашаюсь я. – Мы же с тобой просто друзья.
Вот урод.
Валерка внимательно на меня смотрит. Гладит мою ногу.
Я встаю и ухожу. В кровать. Под одеяло. Голова болит всё-таки. Валерка встаёт рядом на колени. Прижимается щекой к моему плечу. Опять спрашивает:
– Тебе это нужно?
– Что?
– Связь с объектом?
– В смысле?
Или я такая тупая, или одно из двух. Валерка изображает схематически:
– Вот ты, а вот объект. Тебе это нужно? Если, например, объект – ну… э… ну кто, я не знаю… любимый человек!
– Очень нужно! – радостно отвечаю я. Догадалась типа.
– Ну вот! – Валерка тоже радуется моей понятливости. – А теперь поставь меня вместо этого человека. Нужно?
– Нужно… – мычу я. – Ну, так. Немножко. А тебе?
– Мне нужно.
Торжественный, блять, момент.

– Зачем?
Валерка не отвечает.
У него какое-то убитое лицо.

Потом он всё-таки уходит. Он меня обнимает и целует. Стоит нерешительно. Почему? А я знаю? Видать, не только драться любит. Падать в чужие тарелки. Швырять шарики сквозь стекло. Ходить в одной и той же куртке все времена года.
Валерочка. Это имя ему очень идёт. Больше всего. Нужно отменить ему фамилию и написать в паспорте «Валерочка». Это даже точнее, чем фотография.

Это и есть мой выигрыш на «бестселлере».

На двери у меня рукой уродов прилеплен указатель номеров (содрали в коридоре), на нём написан телефон Пункса. Чтоб я звонила потом – Пункс обещал сводить меня в Мариинский театр.
Всё.
Потом приезжает редактор Коровин, даёт мне чёрную таблетку. Редактирует самочувствие. Из головы вытаскивается невидимая ложка. Я готова к презентациям, хуяциям и прочим атрибутам «писательской жизни».
Но это уже без Валерки.




1 2 3 4 5 6 7