— Я, конечно, ревнивец. И понятно, что нет. Наверное, нет.— То есть, с девушкой, которую в первый же вечер поцеловал, ты бы не стал?…— Девушки — существа настолько пластичные, так быстро меняются, что та, которая вчера целовалась, завтра будет лучшей домохозяйкой. Женщина, как змея, — очень часто меняет шкуру.— А были у тебя девушки, которые от тебя требовали квартиру, машину, каждый день букет цветов?— Ну, они же знают, с кем связываются. Нереально, нет. Есть определенный сорт девушек, которые знакомятся с мужчинами ради этого.— С тобой такие знакомились?— Может быть, и знакомились, но со мной же все понятно. Со мной весело и удивительно, не более.— А были девушки, которые знакомились ради того, чтобы прикоснуться к славе Чтобы побыть рядом, попасть на экраны— Наверное, были. Не знаю.— Как часто ты влюблялся?— Так, чтобы до крови? Ну, раз пять, наверное.— Я так понимаю, после первого раза не женился?— Ты по поводу женитьбы?— Ну да. Умереть в один день — так влюбился. Или ты думаешь, что через месяц или через год у меня будет что-то другое?— Да нет, ты что. Если ты так думаешь, значит, по-настоящему влюбился. Если ты живешь с каким-то бэкграундом, у тебя за спиной еще что-то есть, тогда это хуйня.— Ну ты же влюблялся первый раз, второй, третий. А на четвертый — блин, что же это такое, с каждым разом все больше и больше, и больше?— Да нет, все как-то синусоидами. Мне кажется все это идет на спад, мое либидо все-таки остается где-то на студии в большей степени, там оно все живет.— Тебе важнее талант или любовь? Работа; талант, любовь, деньги?— Нет такого мужчины, которому любовь была бы важнее работы. Если нет, то тогда он не мужчина.Не верю!— Это удел женщины, когда любовь важнее работы?— Ага.— Почему? Обидно же женщинам.— Ну, почему женщины рожают, а не я? Не я придумал эти законы, понимаешь Я просто констатирую факты.— Женщина получается обиженной.— Это удел женщин — быть обиженной.— Очень часто слышу — удел женщины страдать, женщина должна страдать — это нормальная женщина. Украшают страдания женщину?— Когда как. Степень тоже важна.— А уверенная в себе женщина все же держит свои чувства внутри?— Уверенная женщина тоже может страдать. Мы же не знаем, что она по ночам плачет в подушку.— А если не плачет?— Если не плачет, то тогда это ужасно. Это вообще кошмар какой-то.Я вот не плачу. Хотя, вру, плачу. Слёзы текут. Когда смотрю передачу «Жди меня». Это очень жалостливая передача, редкий человек удержится от пары-тройки слезинок. Мы смотрим ее с бабушкой.— А ты страдаешь? И из-за чего? — мне кажется, такой отменный перец не может страдать.— Из-за всего. Да и жизнь такая штука, не прогулка в Диснейленде. Без страданий не бывает. Я думаю, любой творческий акт, даже какие-то пустяки, все равно требует какого-то эмоционального напряжения, которое сопряжено с душевными травмами. Даже если в жизни ничего не происходит. Что-то внутри у тебя свербит, я называю .это «метафизической тоской».— Хуйня какая-то просто.— Ага.— Я хочу у тебя спросить. Вот есть такое мнение, что модели все такие тупые.— Чушь. Модели бывают и не тупые.— Но в большинстве своем…— Я, понимаешь, на вес женщин не мерю. Не могу сказать, что там в большинстве своем с ними происходит.— Например, они могут быть озабочены исключительно своей внешностью. Больше их ничего не волнует. Такие ограниченные.— Разные встречаются экземпляры. То же самое, как и порядочные менты тоже попадаются.— Бывает такое?— А чё же… Люди же. Все бывает.— К ментам вообще как относишься?— Сложно. Как и к моделям.— Тебя били?— Так, чтобы сильно-сильно, нет.— А как не сильно? По почкам?— Ну, да, так, дубиночкой, прикладом по голове.— А сейчас узнают менты? Или все равно бьют?— Чаще, конечно, узнают. Сейчас меня бить тяжело.— Почему?— Фиг его знает. Я потом катану заяву, начнется судебный процесс. А еще все знают, что у меня юрист заслуженный. И чем это все закончится— А если не узнают? Обросший дядька, валяется…— Обычно я не валяюсь, начнем с того. Иду. Документы? На. Все, пока.— А раньше?— Раньше же, в те времена, когда мы все в школе учились, была такая фигня, что менты забирали за внешний вид, а если у тебя ирокез, то, значит, ты подонок полный.— У тебя что, был ирокез?— У меня был и ирокез, и длинные волосы. В общем, подонок — рваные джинсы, все атрибуты для прямой дороги в пятое отделение.— Я думаю, с болельщиками футбольными такая же хрень.— Ты знаешь, сейчас все много проще стало, сейчас они стали гуманнее относиться к болельщикам. На стадионе «Петровский» у них есть договоренность с ментами, что они проносят фальшфеера с собой и всякие их выкрутасы, У них определенный регламент, что столько-то фальшфееррв они с собой проносят и делают с ними все что угодно. Они там даже ведут переговоры с самыми агрессивными болельщиками. Вот так вот.— Да, у них же там целая система продвинутая.
— А ты собираешься выходить за рубеж со своими песнями?— Я постоянно за этим рубежом.— Ты там собираешь большие площадки?— Ну, тыщи две-три собирается.— Ну, да, это не только эмигранты.— Эмигрантов столько не набрать.— Это где все, в Америке, в Европе?— Сейчас мы из Германии приехали, и опять в Германию уезжаем. В США потом.— Немцы фанатеют по «Ленинграду» ?— В Гамбурге вообще жуткие фанаты.— Они русский язык знают?— Нет, конечно. Правда, есть прослойка, которая знает, поскольку там же была ГДР, но их очень мало. А Гамбург же вообще в ФРГ был всегда, посему там этот процент еще ниже, в Берлине довольно высокий.— То есть эпитеты не перевести, в силу специфики языковой, на иностранные языки. У них просто нет такого богатого запаса…— Весь мир слушает Бьорк и не обламывается оттого, что не понимает, о чем она воет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12