– Сакуми, что это было? Комета или опять летающая тарелка? – спросил меня брат.
– Откуда я знаю? – улыбнулась я. – Это ты у нас специалист по НЛО.
– Это было так красиво!! Такой длинный хвост. Ну просто вообще!
Потом он помолчал и добавил:
– Я, кажется, понял.
– Понял что?
– Что когда ты вместе с кем-нибудь, кого очень любишь, и тебе по-настоящему хорошо, то тогда не важно, что ты видишь на небе – комету или летающую тарелку. И то и другое покажется таким красивым, что даже станет на секундочку страшно, – ответил брат.

20. Полуночная Золушка

В один из дней в послеобеденный час я заглянула в наш почтовый ящик и обнаружила там загадочный пакет на свое имя.
В пакете не было ничего, кроме аудиокассеты.
Адрес отправителя нигде не значился, а адрес получателя был написан крупным, уверенным – судя по всему, мужским – почерком.
Все это мне не очень понравилось, но любопытство пересилило – я решила послушать кассету. Честно говоря, я ожидала услышать что-нибудь вроде религиозной проповеди или рекламы стирального порошка, поэтому, когда из динамиков раздалась музыка, я здорово удивилась. Это была рок – баллада – красивая, но очень мрачная мелодия. Женский вокал. Всего одна песня и больше ничего.
Я окончательно перестала понимать, что происходит.
По-хорошему, надо было выкинуть эту кассету, и дело с концом, но что-то мне мешало. «А вдруг это не просто так? – думала я. – Вдруг во всем этом есть какой-то скрытый смысл?»
Баллада была на английском. После некоторых раздумий я засела за перевод. В результате получился следующий текст:

Закрой глаза и представь себе
ты совсем не та, что была раньше
самая стройная стриптизерша в баре
ты так умело двигаешь бедрами
давай поговорим о твоих безумных поездках
и о слякотных звездах
и о ловких опасных трюках
Закрой глаза и представь себе
что было, теперь прошло
На холме сияет хрустальный дворец
Ты торчала, прогуливала школу
А вчера вдруг приехал Брюс Бери
Помнишь его? Бешеный парень
Он мне казался таким крутым
Закрой глаза и представь
что тебя ожидает потом
Полуночная Золушка на дворцовом крыльце
Ты не знаешь, где лево, где право
Готова всех покусать
о ножах и вилках забыла – голодная как собака
не знаю, кто ставит здесь баллы
не знаю, кто правит здесь балом
и кто будет выть под закрытой дверью
обниму-ка тебя покрепче
но страх от этого не пройдет
Теперь все не так, как раньше
едва ли ты станешь прежней
я вспоминаю девчонку и ее слова
она мне их говорила
глядя на то, как я живу.
но ведь это все игра. Я тебя обнимаю
и уплываю в темноту – откуда я и пришла.
это все в шутку… не верь

Да-а… нельзя сказать, чтобы это хоть что-то прояснило…
Пытаясь понять, кто мог прислать мне эту кассету, я мысленно перебрала всех своих знакомых. Самой подходящей кандидатурой был Кодзуми – любитель тяжелого рока, поэтому, по своей привычке не откладывать дел на потом, я позвонила на Сайпан. Но мои подозрения оказались напрасными – Кодзуми ничего мне не посылал. Я немного поболтала с Сасэко, на несколько мгновений вновь ощутив соленый запах океана и неизменно сияющую голубизну неба, и повесила трубку.
Где-то на периферии моего сознания все еще звучала мрачная рок-баллада, – чтобы перевести текст, мне пришлось прослушать ее очень много раз.
Я чувствовала, что это не просто глупая шутка.
Кто-то пытался послать мне сообщение.
Кто-то, кто ощущает мир почти так же, как и я.
В отзвуках песни, далеким эхом доносившихся до меня из глубин моего сознания, чувствовалась боль – боль человека, который хочет донести до других что-то очень важное, но не знает как.
Время шло, но, как я и предполагала, от Джюнко не было никаких вестей.
Джюнко. Оказывается, это она держала нас всех вместе, как связующее звено. Для меня она была олицетворением материнства в гораздо большей степени, чем моя собственная мама.
С тех пор как Джюнко ушла, мы все расползлись, разбежались. Мама по вечерам чаще всего уходила из дома. Микико допоздна веселилась со своими университетскими друзьями. А я большую часть времени проводила с Рюичиро в его квартире. Это было довольно странное место, скудно обставленное, но зато наполненное воздухом свободы и независимости. Здесь меня никто не трогал.
Разумеется, он был первым, кто услышал кассету после меня.
На мой вопрос, знает ли он эту песню, он ответил, что, кажется, слышал ее когда-то давно.
– Это очень старая песня. Может, это кто-то из твоих бывших решил о себе напомнить? Любовное послание из прошлого, – добавил он с отвращением.
– Что за бред ты несешь! А для любовного послания и вообще как-то слишком мрачно, тебе не кажется? Ну скажи, что в этой песне любовного?
– Я вижу, ты внимательно вслушивалась, – заметил Рюичиро.
– Ой, а мы, оказывается, умеем ревновать, – ответила я, взглянув на него с интересом.
В полупустой просторной комнате на полу у стены стоял большой чемодан, в котором Рюичиро держал свою одежду. Он использовал чемодан вместо шкафа. Я взглянула на это чемодан и на секунду представила, что завтра Рюичиро снова уедет далеко – далеко. И от этой мысли мне стало так одиноко. Так странно и печально.
Я ведь просто пришла его проведать, но вот – выглядываю в окно, а там уже стоит вечер: солнце еще немного – и исчезнет за горизонтом, ненадолго оставив в небе после себя пурпурный след, а там глядишь, и засверкают на ночном небосклоне золотые звездочки…
… С улицы доносятся голоса тетушек, идущих в продуктовые лавки, и крики детей, возвращающихся домой. Одно за другим загораются окна, а у меня начинает бурчать в животе от голода… Человеческое тело по-своему отсчитывает время – с этим ничего не поделать, поэтому мне становится еще печальнее, а чувство одиночества разрастается до невообразимых размеров… И, тем не менее, жизнь продолжается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123