Я кожей почувствовала прикосновение судьбы. Что-то происходит. Прошлое змеей подползает ко мне, извиваясь, угрожает моему замужеству. Ужасное чувство.
В доме моего жениха среди прочей утвари имелся аппарат для приготовления эспрессо. Поэтому я могла когда угодно выпить крепкого кофе, не покидая дома. Но за время своей работы в компании я очень привыкла к тому жиденькому напитку, который подавали в этом кафе. Поэтому, уже уволившись, я специально приходила сюда выпить чашечку-другую. На этот раз я возвращалась домой с покупками и по дороге заглянула в «Дотур». Было около шести вечера. Я сидела за столиком, задумавшись о чем-то, не глядя на происходившее вокруг. Поэтому я не заметила, как в кафе зашел мой давний знакомый, видеть которого сейчас мне хотелось меньше всего на свете.
С другой стороны, если бы меня спросили: «С кем из своих бывших друзей ты хотела бы встретиться до того, как выйдешь замуж?» — я бы без сомнения выбрала именно К.
На секунду мне показалось, что я бессознательно окликнула его.
Но нет. Это он неожиданно произнес мое имя:
— Акеми?
Он смотрел на меня горящими глазами. Окончательно растерявшись, я даже не попыталась сделать вид, что он меня с кем-то путает. А виртуозная ложь такого рода — дело тонкое. Если момент упущен, ничего уже не поправишь.
— Давно не виделись. — Я придала лицу озабоченное выражение.
Но это ни в коей мере не повлияло на его воодушевление. Он с улыбкой от уха до уха уселся за мой столик.
— Ну так что, значит, свадьбусправляешь?
— А ты, значит, на весь свет об этом трезвонишь? — я попыталась ответить в тон.
— Да я без злого умысла. Просто удивился очень.
— И что ты теперь поделываешь? — Мне показалось, что самое время сменить тему. — Ну, после того, как пузырь* ( Пузырь — прямой перевод англ. bubble. Имеется в виду экономический кризис, начавшийся в Японии в конце 80-х — начале 90-х годов.) лопнул?
В свое время он руководил компанией, занимавшейся импортом антиквариата из Испании и других стран. Для того чтобы улучшить свое финансовое положение, он чуть ли не силой заставлял людей покупать свой товар. Правда, все, что он продавал, было очень высокого качества и, кроме того, считалось вещами исключительными — его магазин пользовался популярностью. Потом прошел слух, что его предприятие разорилось.
— Что я делаю теперь? Да все так же работаю. Открыл небольшую лавочку. Работа в основном ночная — развозить по домам заказы. Мы специализируемся на европейской кухне. Кстати, я неплохо на этом зарабатываю. Желающих устроиться на работу пруд пруди. Теперь я занимаюсь только руководством, а вначале еще и готовил. Я теперь профессор жареной картошки. — Он засмеялся.
— Да, всякое бывает.
— Но, как всегда, жизнь прекрасна!
— А как дела у остальных?
— Живут дружно, СПИДом не болеют.
— Да ну?
Бессмысленный получался разговор, но тут он вдруг резко произнес:
— Знаешь, я сейчас кое-что тебе скажу. Только не обижайся. Если ты имела неосторожность вляпаться в это — тебе будет не так просто отвертеться. Любому было бы трудно, а тебе в особенности. Ты ведь из тех бабенок, которые днем, сидя на рабочем месте, кончают при мысли о выходных.
— Что-то никак не вспомню, о чем ты говоришь. Видимо, госпитализация пошла мне на пользу.
— Да, ты всегда была такая. Всегда сидела с каменным лицом в стороне от компании. Я-то думал, что это нарциссизм самого низкого пошиба. Но ты, похоже, просто искала чего-то другого. Такого, о чем собиравшиеся там лохи даже понятия не имели…
— Я всегда интересуюсь только тем, чем занимаюсь в данную минуту, — бесстрастно произнесла я.
— Ты думаешь, что свадьба пойдет тебе на пользу? Думаешь, это тебя защитит? Ты что же, можешь променять свою жизнь на беззаботное существование в симпатичной квартирке? — В его словах было больше искреннего удивления, чем сарказма.
Я вспомнила, что в жизни он был так же откровенен, как в постели.
Вот тут-то меня и настигла ностальгия. Минутная слабость — и я целиком во власти прошлого — все вокруг пропиталось духом того времени, я чувствую сладкую дрожь во всех членах. Прошлое с силой захлестывает меня, но я сопротивляюсь:
— Представь себе, что я хочу снова стать маленькой девочкой и ходить в детский сад. Надеюсь, тебе ясно, что это невозможно. Так вот, то, о чем ты говоришь, невозможно еще в большей степени. Все кончено. Секс меня уже не интересует.
— Неужели? Вспомни, сколько сил и энергии ты положила на это дело. Знаешь, дорогуша, ты ведь единственная в своем роде. Я никогда — ни до, ни после тебя — не встречал ни в ком столько пламенной страсти.
— Вот я и перегорела. Слишком пламенная была. Хватит с меня. Я обычно не делаю того, чего не хочу делать. Или ты считаешь, что в такой позиции есть что-то плохое? Напомни мне, разве в нашей компании не все так поступали? А ты, кажется, последний стыд потерял: пытаешься объяснить мне, чего я на самом деле хочу.
Я говорила, а сама присматривалась к нему. В нем было что-то странное. Раньше я ничего подобного не замечала. Вероятно, за то долгое время, что он выставлял разным людям на обозрение всевозможные части своего тела (которое принято показывать только супруге или врачу), внутри него что-то повредилось.
— Так ведь, в отличие от тебя, я не гений.
— Ты о сексе? — Я рассмеялась.
— Я не о сексе, а о твоей исключительной способности наслаждаться каждой секундой жизни. О твоем гениальном умении идти только вперед, не жалея ни о чем. О твоей феноменальной вере в то, что ты движешься куда-то: «достигаешь совершенства в…», «теряешь интерес к…» и переходишь на следующий этап. Но ведь это обман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12