ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
На самом-то деле всю свою жизнь люди топчутся на одном и том же месте!
— Я не вижу никакого смысла в теоретических рассуждениях. Мне просто осточертело постоянно находиться среди людей, быть частью группы. Я не могла больше оставаться в этом замкнутом пространстве, вбирающем в себя все новые и новые человеческие ресурсы только для того, чтобы раздавить и обезличить их. Эта омерзительная система больше всего напоминает тайное сообщество полоумных заговорщиков. Некоторое время мне казалось, что все чудесно, все дозволено и можно ничего не бояться. Даже смерти. Я чувствовала себя как в сказке и днем, и ночью. Но когда это время прошло, в одну секунду мне все опостылело… Ты катался когда-нибудь на американских горках?
— О чем это ты? Не был я ни на каких горках.
— Все садятся в вагончики, которые въезжают на высокую гору. Представь себе, на фоне заката, с дикой высоты по крутым петлям аттракциона несутся маленькие вагончики. Люди, сидящие в них, на какое-то мгновение становятся единым целым. Они орут от страха. Ты видел когда-нибудь, чтобы японцы орали? — а они визжат, не переставая. Они чувствуют, что не зря ехали в Диснейленд. Им радостно от того, что в этот погожий день они прокатились на американских горках. А с другой стороны, им грустно. Они знают, что этот день уже никогда не повторится. Они знают, что больше никогда не увидят тех, с кем в течение нескольких страшных мгновений неслись вниз на бешеной скорости. Их счастье, их единение длилось всего лишь три минуты.
— Ну и что?
— Вот так и наша компания: ощущение счастья и единения прошло, и все стало невыносимым. Видимо, я просто перенапряглась. — Я продолжала развивать свою мысль, хотя чувствовала, что чем больше я говорю, тем меньше он понимает. Мне не слишком важно было — поймет он меня или нет, но рассказывала я доходчиво, в лучших традициях художественной литературы. Не могу сказать, чтобы я лгала, хотя и всей правды не сказала…
Пришло время, и, как созревший плод падает с ветки, я оставила свою прежнюю компанию. Теперь я удалялась от нее, подобно речной воде, несущейся неизвестно куда. И в моей реальности не было места теоретическим рассуждениям.
Зачем же я пытаюсь объяснить ему, что со мной происходит?
Не иначе как во имя того уважения, которое я когда-то испытывала к этому человеку. В память о былой привязанности.
— Ты разве себя не помнишь? — спросил он. — Ты была неотразима. Я восторгался тобой, боялся тебя. Не раз мне казалось, что ты просто сумасшедшая. Мне казалось, что ты самая неистовая во всем мире. Способная пожрать всех и вся. После тебя я много кого встречал и много о чем слышал. Но, видимо, существует какая-то граница, которую мы не в состоянии перейти. Ни в ком я не находил твою безумную искренность. Ты думаешь, после свадьбы тебе удастся забыть эту страсть?
«В этом-то вся разница. Я не знаю, как тебе, но лично мне надоело. Я устала от бессмысленного мельтешения. Кончилось то время, когда я, как девочка, не спала ночами оттого, что мне хотелось получить то-то и то-то или сделать так-то и так-то.
Скорее всего, у нас просто разный порог насыщения. Ты, похоже, не против хоть всю жизнь по выходным трахаться с этими придурками. А меня достало». — Я не находила подходящих слов, чтобы более или менее пристойно выразить эту мысль, поэтому промолчала. Кроме того, мне не хотелось обсуждать с ним заключенный в этой мысли намек на «дискриминацию» и «гениальность».
Он живет как живет. Наслаждается тем, что предоставляет ему его окружение. Только вот с годами его жизнь начнет рушиться, и все явственней будет проступать наследство, оставленное буйной молодостью, — странности в поведении и в способе общения.
— Знаешь, дорогуша, — второй раз за время беседы он назвал меня дорогушей, — именно про тебя я никогда бы не сказал, что ты оставишь свои излюбленные забавы и выйдешь замуж. Твой муж, наверное, классный парень. И, судя по всему, он создаст тебе прекрасные условия.
После болезни, когда я прервала отношения с прежней компанией и только-только начала работать в своей фирме, меня не покидало странное ощущение. Скорее всего, оно было связано с нервным истощением. Мне казалось, что у меня подергивается щека каждый раз, когда я пыталась что-нибудь сказать. Это чувство усиливалось, если я была усталой, раздраженной или взволнованной. Так продолжалось полгода.
Половое влечение похоже на чувство голода. Если обожраться до полуобморока, то заболеешь. И точно так же, если переборщить с сексом, в дальнейшем не избежать неприятных последствий.
Но постепенно я вошла в колею. Сексом занималась не больше, чем обычные люди. Ходила, как все, на работу, обедала с подружками, покупала одежду. Ночью спала и просыпалась, как положено, утром. Кожа моя стала нежной, упругой. На меня перестали накатывать приступы безумного желания. И я наконец осознала, что, кроме секса, в мире есть немало прекрасных и увлекательных вещей. К. все это время неизменно продолжал встречаться со своими старыми знакомыми и в стотысячный раз проделывал то же самое, что делал каждые выходные.
Меня передернуло от этой мысли. Все-таки хорошо, что я — это я. Хорошо, что мне удалось вовремя с этим завязать. Должно быть, Бог и вправду есть. И когда наступает опасный момент, он дает нам знать об опасности.
Прощаясь, мы сказали друг другу «до встречи». Но я подумала, что вряд ли мы еще когда-нибудь встретимся. Ну разве что случайно столкнемся в кафе.
«А ведь я тебя так любила…» Стояла поздняя осень. Я шла в одиночестве по старой усталой улочке. Ветер раздувал полы моего пальто. Вокруг царила мертвая тишина, тени домов росли, становясь все темней, и мне казалось, что никогда больше не взойдет солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
— Я не вижу никакого смысла в теоретических рассуждениях. Мне просто осточертело постоянно находиться среди людей, быть частью группы. Я не могла больше оставаться в этом замкнутом пространстве, вбирающем в себя все новые и новые человеческие ресурсы только для того, чтобы раздавить и обезличить их. Эта омерзительная система больше всего напоминает тайное сообщество полоумных заговорщиков. Некоторое время мне казалось, что все чудесно, все дозволено и можно ничего не бояться. Даже смерти. Я чувствовала себя как в сказке и днем, и ночью. Но когда это время прошло, в одну секунду мне все опостылело… Ты катался когда-нибудь на американских горках?
— О чем это ты? Не был я ни на каких горках.
— Все садятся в вагончики, которые въезжают на высокую гору. Представь себе, на фоне заката, с дикой высоты по крутым петлям аттракциона несутся маленькие вагончики. Люди, сидящие в них, на какое-то мгновение становятся единым целым. Они орут от страха. Ты видел когда-нибудь, чтобы японцы орали? — а они визжат, не переставая. Они чувствуют, что не зря ехали в Диснейленд. Им радостно от того, что в этот погожий день они прокатились на американских горках. А с другой стороны, им грустно. Они знают, что этот день уже никогда не повторится. Они знают, что больше никогда не увидят тех, с кем в течение нескольких страшных мгновений неслись вниз на бешеной скорости. Их счастье, их единение длилось всего лишь три минуты.
— Ну и что?
— Вот так и наша компания: ощущение счастья и единения прошло, и все стало невыносимым. Видимо, я просто перенапряглась. — Я продолжала развивать свою мысль, хотя чувствовала, что чем больше я говорю, тем меньше он понимает. Мне не слишком важно было — поймет он меня или нет, но рассказывала я доходчиво, в лучших традициях художественной литературы. Не могу сказать, чтобы я лгала, хотя и всей правды не сказала…
Пришло время, и, как созревший плод падает с ветки, я оставила свою прежнюю компанию. Теперь я удалялась от нее, подобно речной воде, несущейся неизвестно куда. И в моей реальности не было места теоретическим рассуждениям.
Зачем же я пытаюсь объяснить ему, что со мной происходит?
Не иначе как во имя того уважения, которое я когда-то испытывала к этому человеку. В память о былой привязанности.
— Ты разве себя не помнишь? — спросил он. — Ты была неотразима. Я восторгался тобой, боялся тебя. Не раз мне казалось, что ты просто сумасшедшая. Мне казалось, что ты самая неистовая во всем мире. Способная пожрать всех и вся. После тебя я много кого встречал и много о чем слышал. Но, видимо, существует какая-то граница, которую мы не в состоянии перейти. Ни в ком я не находил твою безумную искренность. Ты думаешь, после свадьбы тебе удастся забыть эту страсть?
«В этом-то вся разница. Я не знаю, как тебе, но лично мне надоело. Я устала от бессмысленного мельтешения. Кончилось то время, когда я, как девочка, не спала ночами оттого, что мне хотелось получить то-то и то-то или сделать так-то и так-то.
Скорее всего, у нас просто разный порог насыщения. Ты, похоже, не против хоть всю жизнь по выходным трахаться с этими придурками. А меня достало». — Я не находила подходящих слов, чтобы более или менее пристойно выразить эту мысль, поэтому промолчала. Кроме того, мне не хотелось обсуждать с ним заключенный в этой мысли намек на «дискриминацию» и «гениальность».
Он живет как живет. Наслаждается тем, что предоставляет ему его окружение. Только вот с годами его жизнь начнет рушиться, и все явственней будет проступать наследство, оставленное буйной молодостью, — странности в поведении и в способе общения.
— Знаешь, дорогуша, — второй раз за время беседы он назвал меня дорогушей, — именно про тебя я никогда бы не сказал, что ты оставишь свои излюбленные забавы и выйдешь замуж. Твой муж, наверное, классный парень. И, судя по всему, он создаст тебе прекрасные условия.
После болезни, когда я прервала отношения с прежней компанией и только-только начала работать в своей фирме, меня не покидало странное ощущение. Скорее всего, оно было связано с нервным истощением. Мне казалось, что у меня подергивается щека каждый раз, когда я пыталась что-нибудь сказать. Это чувство усиливалось, если я была усталой, раздраженной или взволнованной. Так продолжалось полгода.
Половое влечение похоже на чувство голода. Если обожраться до полуобморока, то заболеешь. И точно так же, если переборщить с сексом, в дальнейшем не избежать неприятных последствий.
Но постепенно я вошла в колею. Сексом занималась не больше, чем обычные люди. Ходила, как все, на работу, обедала с подружками, покупала одежду. Ночью спала и просыпалась, как положено, утром. Кожа моя стала нежной, упругой. На меня перестали накатывать приступы безумного желания. И я наконец осознала, что, кроме секса, в мире есть немало прекрасных и увлекательных вещей. К. все это время неизменно продолжал встречаться со своими старыми знакомыми и в стотысячный раз проделывал то же самое, что делал каждые выходные.
Меня передернуло от этой мысли. Все-таки хорошо, что я — это я. Хорошо, что мне удалось вовремя с этим завязать. Должно быть, Бог и вправду есть. И когда наступает опасный момент, он дает нам знать об опасности.
Прощаясь, мы сказали друг другу «до встречи». Но я подумала, что вряд ли мы еще когда-нибудь встретимся. Ну разве что случайно столкнемся в кафе.
«А ведь я тебя так любила…» Стояла поздняя осень. Я шла в одиночестве по старой усталой улочке. Ветер раздувал полы моего пальто. Вокруг царила мертвая тишина, тени домов росли, становясь все темней, и мне казалось, что никогда больше не взойдет солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12