Я закрыла глаза и слушала дорогой моему сердцу голос Юити. Он набегал как волны одиночества.
— А что там есть интересного? — спросила я.
— Дениз. Шучу-шучу. На горе — синтоистский храм, наверное, он самый известный. У подножия — сплошная монастырская еда, как ее тут называют. Гостиницы, где подают блюда из соевого творога. Я тоже сегодня вечером поел.
— И что это за блюда? Звучит интересно.
— А-а, тебе интересно. Ну, знаешь, всё из соевого творога, сплошной соевый творог. Вкусно, но кругом соевый творог. Тяванмуси, шашлычки Дэнраку из соевого творога, жареный в масле соевый творог, вареный, с кунжутом — всё из соевого творога. Ну, и, конечно, не стоит и говорить, что в бульоне сумаси были соевые клецки. Захотелось поесть чего-нибудь твердого, думал: ну, в конце-то рис подадут! И что ты думаешь, рисовая кашка на зеленом чае. Почувствовал себя полным стариком.
— Какое совпадение. А я тоже сейчас голодная.
— Почему? У тебя же гостиница с известной кухней.
— Подавали только самое нелюбимое.
— Надо же, какой редкий случай: только то, что ты не любишь. Не повезло тебе.
— Ничего. Завтра вкусненького поем.
— Тебе хорошо. А я представляю, что мне на завтрак подадут. Отварной соевый творог.
— А-а, знаю. Глиняный горшочек разогревается не на огне, а на твердом топливе. Точно это.
— Тика-тян любит соевый творог, поэтому с радостью присоветовала мне это место. Действительно, очень хорошая гостиница. Окна большие, виден водопадик. Но моему растущему организму хочется чего-нибудь калорийного, жирного… Странно. Сейчас под одним и тем же ночным небом мы оба голодные. — Юити засмеялся.
Глупо, конечно, но почему-то я не смогла ему похвастаться: а я сейчас кацудон буду есть! Это казалось страшным предательством, и мне хотелось, чтобы он думал, что мы голодаем вместе.
В этот момент моя интуиция работала до того четко, что прямо дрожь пробирала. Я реально это ощущала.
Сейчас мы оба во мраке, окруженном смертью, двигались, прижавшись друг к другу, вдоль нерезкого поворота. Но, когда поворот будет пройден, наши пути начнут расходиться. Если мы сейчас пройдем это место, то потом будем вечными друзьями.
Я знала это наверняка.
Но, что нужно делать, было мне неизвестно. Мне даже казалось, что ничего страшного в этом нет.
— Ты когда вернешься? — спросила я.
Юити помолчал немного и сказал:
— Скоро, скоро.
Я подумала: врать он не силен. Наверняка, пока деньги не кончатся, будет в бегах. И так же, как он недавно всё оттягивал и оттягивал момент, чтобы сообщить мне о смерти Эрико, он не сможет связаться со мной из-за ложного чувства вины, которое он на себя взвалит.
— Ну, ладно, пока, — сказала я.
— Пока, — ему, наверное, самому непонятно, почему хочется убежать.
— Ты смотри там, вены себе не вскрывай, — смеясь, сказала я.
Юити фыркнул, сказал «пока» и повесил трубку.
Тут же я почувствовала себя полностью опустошенной. Я положила трубку и так и продолжала сидеть, смотря на стеклянную дверь закусочной и рассеянно слушая, как шумит ветер на улице. Холодно, как холодно, — доносились возгласы прохожих. Вот и сегодня во всем мире наступает и проходит ночь. На дне глубокого одиночества, с которым до сих пор не приходилось сталкиваться, я именно теперь, в конце концов, становлюсь по-настоящему одинокой.
Люди сгибаются не под гнетом ситуаций и внешних воздействий, поражение приходит изнутри. Так думала я всем сердцем. Я чувствовала себя бессильной: сейчас у меня перед глазами подходило к концу то, что мне не хотелось бы заканчивать, но мне не становилось ни грустно, ни тревожно. Просто тусклый мрак.
Хотелось спокойно обо всем подумать в таком месте, где больше света и цветов. Но, наверное, уже поздно.
Наконец-то подали кацудон.
Я взбодрилась и разломила палочки. Какая же я голодная… Я решила сосредоточиться на этих мыслях. Он и выглядел безумно вкусно, а когда я попробовала — супер. Потрясающая вкуснотища.
— Какой вкусный у вас кацудон! — громко сказала я, не удержавшись.
— Это точно, — с гордостью ответил повар, улыбаясь.
Как бы я ни проголодалась, я всё-таки специалист. Этот кацудон был на редкость умело приготовлен. И качество мяса в котлете, и вкус подливки, и степень проваренности яиц и репчатого лука, и неразваренный рис — рисинка к рисинке — придраться было не к чему. Я вспомнила, что сегодня днем сэнсэй говорила об этом месте, что хотела его использовать. Как мне повезло. Вот было бы хорошо, если бы Юити был сейчас здесь, — подумала я и под влиянием момента сказала:
— А можно с собой взять? Сделайте мне еще одну порцию
Всё это привело к тому, что, выйдя из закусочной, я одна в растерянных чувствах стояла посреди ночи, сытая, с еще горячим кацудоном, упакованным в коробку навынос.
О чем я вообще думала. Что теперь делать… Пока я так размышляла, я увидела красные буквы свободного такси: водитель затормозил передо мной, подумав, что мне нужна машина. И я приняла решение.
Я села в такси и сказала:
— Довезете меня до города И.?
— До города И.? — воскликнул пораженный водитель и обернулся на меня, — Я-то с удовольствием, но, хозяйка, это далеко и дорого получится.
— Да, но у меня срочное дело, — сказала я гордо, как Жанна д'Арк перед дофином. Мне самой казалось, что тем самым я буду звучать убедительнее.
— Когда приедем на место, я заплачу вам за дорогу. Потом вы подождете меня минут 20, пока я не освобожусь, и привезете меня обратно.
— А-а, дела сердечные, — засмеялся он.
— Ну, в общем, да, — грустно улыбнулась я.
— Поехали, — такси тронулось с места и помчалось по ночной дороге в направлении города И.
Сначала я задремала, утомленная сегодняшним днем, но такси стремительно неслось по шоссе, на котором практически не было других автомобилей, и я внезапно проснулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16