ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– Даю вам слово! …
– Уходите! – велел нам Учитель. – Не бойтесь: время еще не пришло.
Однако Иуда заупрямился.
– Я пойду вместе с тобой, Учитель, – сказал он. – Я не брошу тебя.
– Пошли, – ответил Учитель. – Я тоже не брошу тебя.
И они отправились в Иерусалим: двое впереди, а позади Иуда, словно пастуший пес.
Пока Матфей рассказывал, ученики мало-помалу собирались вокруг него.
– Вид у вас решительный, – сказал раввин. – Вы что-то скрываете.
– У нас другие заботы, старче, – отозвался Петр.
– Другие. И снова замолчал. И, действительно, мрачные демоны овладели ими сейчас, по пути сюда. Мертвецы уже начали оживать, близился День Господень, Учитель должен был взойти на престол – стало быть пришло время делить почести. При этом дележе ученики и поссорились друг с другом.
– Я буду сидеть справа от него, – сказал один из них.
Он меня больше любит.
– Нет, меня! Меня! Меня! – всполошились тут все остальные и подняли крик.
– Я первым увидел Учителя! – сказал Андрей.
– Мне он чаще, чем другим, является во сне, – возразил Петр.
– Меня он называет «любезным» – сказал Иоанн.
– И меня! И меня! И меня! – снова раздались крики. Кровь закипела в жилах у Петра.
– Катитесь вы все подальше! – крикнул он. – Не мне ли сказал он третьего дня: «Петр, ты – камень, на котором воздвигну я Новый Иерусалим!»?
– Он не сказал «Новый Иерусалим»! У меня все его слова записаны! – сказал Матфей, ударив по спрятанному за пазухой свитку.
– А что же он сказал мне, писака?! Я это собственными ушами слышал! – гневно возразил Петр.
– Он сказал: «Ты – Петр, и на камне том воздвигну я Церковь мою». «Церковь мою», а не «Иерусалим». Разница большая.
– А что еще он поручит мне? – крикнул Петр. – Чего ты замолчал? Что – продолжать невыгодно?! О ключах… Давай-ка, говори!
Матфей нехотя вытащил свиток, развернул его и прочел.
– «И вручу я тебе ключи, от Царства Небесного…»
– Дальше! Дальше! – торжествуя, кричал Петр.
Матфей проглотил слюну и снова склонился над свитком:
– «И то, что свяжешь ты на земле, – будет связано на небе, а что развяжешь ты на земле, будет развязано на небе…» Вот, пожалуйста, – это все!
– А разве этого мало? – спросил Петр, свысока глядя на учеников, важно приосанился, словно петух. – Разве этого мало? Я – вы все это слышали! – храню ключи. Я открываю и закрываю двери в Рай: захочу – позволю вам войти, захочу – не позволю!
Ученики рассердились, и, без всякого сомнения, пошла бы между ними потасовка, если бы тем временем не подошли они к Вифании. Им стало стыдно крестьян, и потому они постарались укротить свой гнев. Но лица были их все еще мрачны.
Глава 26
Между тем Иисус и центурион, а за ними, словно пастуший пес, Иуда, углубились в извилистые, узкие улочки Иерусалима и направились к возвышавшейся возле Храма Башне, где находился дворец Понтия Пилата. Первым раскрыл уста и заговорил центурион.
– Учитель, дочь моя пребывает в полном здравии и постоянно вспоминает о тебе, – с чувством сказал он. – Всякий раз, когда она узнает, что ты будешь держать речь перед народом, то тайком уходит из дому и идет слушать тебя. А сегодня я крепко держал ее за руку. Мы были вместе и слушали тебя в Храме. Она хотела побежать к тебе и поцеловать твои ноги.
– Почему же ты не позволил ей сделать это? – отвечал Иисус. – Одного мгновения бывает достаточно, чтобы спасти душу человеческую. Почему упустил ты это мгновение, которое теперь не воротишь?
«Чтобы римлянка целовала ноги еврею?» – со стыдом подумал Руф, но не сказал ни слова. В руке у него была короткая плеть, которой он разогнал шумную толпу. Было очень жарко, человеческие тела млели, мухи кружились тучами. Центурион с омерзением вдыхал воздух, пропитанный еврейским смрадом. За много лет, проведенных в Палестине, он никак не мог привыкнуть к евреям. Теперь они шли через крытый соломой базар. Здесь было свежо, они ускорили шаг.
– Как эти можешь говорить с этой собачьей сворой? – спросил центурион.
Иисус покраснел.
– Это не псы, но души, искры Божьи, – ответил он. Бог – есть пожар, а каждая душа – искра, к которой следует относиться с почтением, центурион.
– Я – римлянин, – ответил Руф. Римлянин и мой бог. Он прокладывает дороги, сооружает военные лагеря, доставляет воду в города, облачается в стальные доспехи и отправляется на войну – он впереди, а мы – за ним. Душа же, о которой ты говоришь, и тело наше для нас единое целое, а над ним – стяг Рима. Когда же мы умираем, оба они умирают вместе с нами, а после нас остаются сыновья наши. Это и есть наше бессмертие. То же, что ты рассказываешь о Царстве Небесном, извини, для нас всего лишь сказки.
Он немного помолчал и добавил:
– Мы созданы для того, чтобы управлять людьми, а любовью управлять людьми невозможно.
– Любовь не безоружна, – возразил Иисус, глянув в холодные голубые глаза центуриона, на его свежевыбритые щеки и толстые, с короткими пальцами руки. – Любовь тоже вступает в битву и идет на приступ.
– Тогда это не любовь, – ответил центурион.
Иисус опустил голову. «Нужно найти новые мехи и наполнить их новым вином, нужны новые слова», – подумал он.
Они уже пришли. Замок и в то же время дворец – вот чем была возвышавшаяся перед ними Башня, хранившая в нутре своем надменного Наместника Римского Понтия Пилата. Еврейское племя вызывало у Пилата чувство отвращения, и потому, когда ему случилось проходить по улочкам Иерусалима или говорить с евреями, он держал у ноздрей надушенный платок. Он не верил ни богам, ни людям, ни даже Понтию Пилату. Никому не верил. На шее у него на золотой цепочке всегда висела наготове отточенная бритва, которой он вскроет себе жилы, когда почувствует пресыщение от еды, питья и власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
– Уходите! – велел нам Учитель. – Не бойтесь: время еще не пришло.
Однако Иуда заупрямился.
– Я пойду вместе с тобой, Учитель, – сказал он. – Я не брошу тебя.
– Пошли, – ответил Учитель. – Я тоже не брошу тебя.
И они отправились в Иерусалим: двое впереди, а позади Иуда, словно пастуший пес.
Пока Матфей рассказывал, ученики мало-помалу собирались вокруг него.
– Вид у вас решительный, – сказал раввин. – Вы что-то скрываете.
– У нас другие заботы, старче, – отозвался Петр.
– Другие. И снова замолчал. И, действительно, мрачные демоны овладели ими сейчас, по пути сюда. Мертвецы уже начали оживать, близился День Господень, Учитель должен был взойти на престол – стало быть пришло время делить почести. При этом дележе ученики и поссорились друг с другом.
– Я буду сидеть справа от него, – сказал один из них.
Он меня больше любит.
– Нет, меня! Меня! Меня! – всполошились тут все остальные и подняли крик.
– Я первым увидел Учителя! – сказал Андрей.
– Мне он чаще, чем другим, является во сне, – возразил Петр.
– Меня он называет «любезным» – сказал Иоанн.
– И меня! И меня! И меня! – снова раздались крики. Кровь закипела в жилах у Петра.
– Катитесь вы все подальше! – крикнул он. – Не мне ли сказал он третьего дня: «Петр, ты – камень, на котором воздвигну я Новый Иерусалим!»?
– Он не сказал «Новый Иерусалим»! У меня все его слова записаны! – сказал Матфей, ударив по спрятанному за пазухой свитку.
– А что же он сказал мне, писака?! Я это собственными ушами слышал! – гневно возразил Петр.
– Он сказал: «Ты – Петр, и на камне том воздвигну я Церковь мою». «Церковь мою», а не «Иерусалим». Разница большая.
– А что еще он поручит мне? – крикнул Петр. – Чего ты замолчал? Что – продолжать невыгодно?! О ключах… Давай-ка, говори!
Матфей нехотя вытащил свиток, развернул его и прочел.
– «И вручу я тебе ключи, от Царства Небесного…»
– Дальше! Дальше! – торжествуя, кричал Петр.
Матфей проглотил слюну и снова склонился над свитком:
– «И то, что свяжешь ты на земле, – будет связано на небе, а что развяжешь ты на земле, будет развязано на небе…» Вот, пожалуйста, – это все!
– А разве этого мало? – спросил Петр, свысока глядя на учеников, важно приосанился, словно петух. – Разве этого мало? Я – вы все это слышали! – храню ключи. Я открываю и закрываю двери в Рай: захочу – позволю вам войти, захочу – не позволю!
Ученики рассердились, и, без всякого сомнения, пошла бы между ними потасовка, если бы тем временем не подошли они к Вифании. Им стало стыдно крестьян, и потому они постарались укротить свой гнев. Но лица были их все еще мрачны.
Глава 26
Между тем Иисус и центурион, а за ними, словно пастуший пес, Иуда, углубились в извилистые, узкие улочки Иерусалима и направились к возвышавшейся возле Храма Башне, где находился дворец Понтия Пилата. Первым раскрыл уста и заговорил центурион.
– Учитель, дочь моя пребывает в полном здравии и постоянно вспоминает о тебе, – с чувством сказал он. – Всякий раз, когда она узнает, что ты будешь держать речь перед народом, то тайком уходит из дому и идет слушать тебя. А сегодня я крепко держал ее за руку. Мы были вместе и слушали тебя в Храме. Она хотела побежать к тебе и поцеловать твои ноги.
– Почему же ты не позволил ей сделать это? – отвечал Иисус. – Одного мгновения бывает достаточно, чтобы спасти душу человеческую. Почему упустил ты это мгновение, которое теперь не воротишь?
«Чтобы римлянка целовала ноги еврею?» – со стыдом подумал Руф, но не сказал ни слова. В руке у него была короткая плеть, которой он разогнал шумную толпу. Было очень жарко, человеческие тела млели, мухи кружились тучами. Центурион с омерзением вдыхал воздух, пропитанный еврейским смрадом. За много лет, проведенных в Палестине, он никак не мог привыкнуть к евреям. Теперь они шли через крытый соломой базар. Здесь было свежо, они ускорили шаг.
– Как эти можешь говорить с этой собачьей сворой? – спросил центурион.
Иисус покраснел.
– Это не псы, но души, искры Божьи, – ответил он. Бог – есть пожар, а каждая душа – искра, к которой следует относиться с почтением, центурион.
– Я – римлянин, – ответил Руф. Римлянин и мой бог. Он прокладывает дороги, сооружает военные лагеря, доставляет воду в города, облачается в стальные доспехи и отправляется на войну – он впереди, а мы – за ним. Душа же, о которой ты говоришь, и тело наше для нас единое целое, а над ним – стяг Рима. Когда же мы умираем, оба они умирают вместе с нами, а после нас остаются сыновья наши. Это и есть наше бессмертие. То же, что ты рассказываешь о Царстве Небесном, извини, для нас всего лишь сказки.
Он немного помолчал и добавил:
– Мы созданы для того, чтобы управлять людьми, а любовью управлять людьми невозможно.
– Любовь не безоружна, – возразил Иисус, глянув в холодные голубые глаза центуриона, на его свежевыбритые щеки и толстые, с короткими пальцами руки. – Любовь тоже вступает в битву и идет на приступ.
– Тогда это не любовь, – ответил центурион.
Иисус опустил голову. «Нужно найти новые мехи и наполнить их новым вином, нужны новые слова», – подумал он.
Они уже пришли. Замок и в то же время дворец – вот чем была возвышавшаяся перед ними Башня, хранившая в нутре своем надменного Наместника Римского Понтия Пилата. Еврейское племя вызывало у Пилата чувство отвращения, и потому, когда ему случилось проходить по улочкам Иерусалима или говорить с евреями, он держал у ноздрей надушенный платок. Он не верил ни богам, ни людям, ни даже Понтию Пилату. Никому не верил. На шее у него на золотой цепочке всегда висела наготове отточенная бритва, которой он вскроет себе жилы, когда почувствует пресыщение от еды, питья и власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168