И оставил вас с пустым карманом. Они и разбушевались. А теперь одумались - и самим стыдно... Я вас очень прошу: сходите к ним. В нашей гостинице Вилков и Семынин остановились, лесорубы. Спросите их. Они плохого ничего не скажут. Я уверена. Сходите! Сами они не придут к вам.
- Хорошо, схожу, - сказал Коньков. - Учту вашу просьбу.
Дарья встала и заторопилась на выход, кланяясь и лепеча слова благодарности.
Не успела за ней толком закрыться дверь, как вошла Елена, стала оправлять скатерть на столе и, поймав косой взгляд мужа, решительно произнесла:
- Лень, помочь надо. Люди они честные.
- А ты откуда знаешь? - насмешливо спросил Коньков.
- Вот тебе раз! Почти на одной улице живем - и откуда знаешь!
- Чубатов вроде бы тут не жил, - все еще насмешливо возражал Коньков.
- Ну и что? Дарья проходимца не выберет, не такой она человек. Говорят, что она из-за этого и с Боборыкиным расплевалась.
- Ты вот что, на основании того, о чем говорят на улице, в мои дела не вмешивайся. Понятно?
- Скажи какой гордый! Значит, тебе наплевать, что народ думает?
- Я не верблюд, плеваться не привык. И погонять меня нечего, - Коньков вышел, сердито хлопнув дверью.
15
Но в гостиницу он сходил в тот же вечер. За столиком дежурного администратора он застал сельского библиотекаря Пантелея Титыча Загвоздина. Это был сухонький старичок, одетый в серенький простиранный костюмчик, в расшитой по вороту полотняной рубашке, в очках с тонкой металлической оправой. Перед ним во весь стол развернутая газета.
- Здорово, книгочей! - приветствовал его Коньков, как старого знакомого.
- Леониду Семеновичу мое почтение, - подал руку старичок, важно приподнявшись.
- А где Ефросинья Евсеевна?
- Фроська? А корову доит, - отвечал Загвоздин.
- Весело живете! Значит, дежурный администратор корову доит, а библиотекарь сидит в гостинице, дежурит.
- Дак ведь у нас все по-семейному налажено. Или как в орудийном расчете - взаимозаменяемость боевых номеров.
- И кто же у вас числится заряжающим, а кто наводчиком? - усмехнулся Коньков.
- Это смотря по обстановке, - ответил Загвоздин. - На улице, при людях, командую я. А вот в избе она верх берет - и наводит, и заряжает будь здоров.
Коньков поглядел на часы.
- Между прочим, еще восемь часов вечера. И вроде бы вам положено сидеть в библиотеке. Она же до девяти открыта!
- А там у меня внучек сидит, Колька... Оборот налажен, будь спокоен.
Коньков только головой покачал.
- Тут у вас поселились лесорубы с Красного переката. Не знаешь, в каком номере?
- Как не знать! Хорошие ребята, артельные.
- Откуда вы их знаете?
- Познакомились. Вчерась угощал их огурцами солеными, ветчиной...
- А они вас водочкой? Так?!
- В точности, Леонид Семенович. В корень зришь.
- Давно они здесь живут?
- Кажись, дней пять. Завтра собираются отчаливать.
- Зачем они приехали?
- Говорят, деньги хотели получить. Да вроде бы плакали их денежки.
- Почему?
- Начальник у них больно прыткий был. Позарился на дармовой лес, перегрузил плоты, они и сели на перекате. Говорят, до весны не сымешь. В райисполкоме им так и сказали: вот когда весной пригоните плоты, тогда и окончательный расчет будет. А я им говорю: не горюй, ребята, деньги целей будут.
- А где сейчас эти лесорубы?
- В коридоре, "козла" забивают.
- Пригласи их сюда!
- В один момент! - Загвоздин высунулся в дверное окошко, как скворец из скворечни, в коридор и крикнул:
- Сеня, Федор! Зайдите на минутку.
Они вошли вразвалочку, оба в кожимитовых, блестящих курточках, руки в карманы; один могучего сложения, медлительный, второй потощее, чернявый, с бойкими карими глазами.
- В чем дело? - спросил тот, что был покрупнее, лобастый, с залысинами, белобрысый малый, смотревший с вызовом на Конькова.
- Вилков и Семынин, если не ошибаюсь? - спросил Коньков.
- Допустим, - ответил лобастый. Это был Вилков.
- Будем знакомы. - Коньков подал руку. - Я следователь районной милиции.
Вилков и Семынин с явной неохотой протянули руки. Выражение лица у Вилкова было такое, что, того и гляди, зарычит или заматерится.
Загвоздин в момент оценил обстановку и, глянув на свои большие круглые часы, сделал удивленное лицо и сказал:
- Дан, Леонид Семеныч, мне ведь в библиотеку пора. Я Фросе передам, она придет. А пока уж вы подежурьте здесь, - и, деликатно рассмеявшись, ушел.
- Садитесь! - пригласил Коньков лесорубов на диван, сам сел за стол. Что, ребята? Не дают вам окончательного расчета?
- Говорят, ждите, - ответил Семынин, этот был вроде поприветливей.
- Чего ждать? - спросил Коньков, стараясь завязать непринужденный разговор.
- Весенней погоды, - нелюбезно ответил Вилков.
- Во-он что! - протянул Коньков. - И куда же вы теперь?
- Все туда же, - ответил Вилков, - в леспромхоз.
"Не много же вытянешь из тебя, - подумал Коньков с досадой, - эка набычился! Того и гляди, забодает". И перешел на деловой тон:
- Как же вы ухитрились плоты обсушить?
Лесорубы переглянулись, и Вилков, помедлив, произнес:
- Погода подвела.
- А говорят, бригадир виноват?
- Он что, Илья Пророк? Дождями распоряжается? - насмешливо спросил Семынин.
Вилков промолчал.
"Ага, это уже кое о чем говорит, - отметил про себя Коньков. - Значит, топить бригадира не собираетесь". И, делая округлый жест руками, когда желают выразить свое недоумение, Коньков сказал:
- Будто бы он плоты перегрузил... Сроки спуска оттягивал?
- Мы все вместе грузили, - как бы делая снисхождение, процедил Вилков.
- Топляк подымали! - подсказал Коньков.
- Подымали, - согласился Вилков.
- А кран нанимали на стороне?
- Интересно, где ж еще можно взять его, кран-то? - переспросил с усмешкой Семынин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33