ты же хотела, чтобы мы не разучились улыбаться. Ты будешь с нами во всем, что прекрасно. Как странно думать, что однажды я вырасту и буду старше тебя, мне исполнится тридцать, сорок, а ты все еще останешься двадцатилетней, вечно юной и красивой. Спокойной ночи, Жужа, не бойся мамы, моя мама всегда будет хранить память о тебе».
Теперь – назад, мчаться со всех ног. Как хорошо мчаться! Лестница гремит, ах, какие же дурацкие эти шпильки-каблуки, разве можно бежать на них так, как хочется, как можно бегать в туфлях на низком каблуке! Назад, назад, потому что сердце настолько переполнено радостью, что ее необходимо разделить: теперь Кристи нужны для счастья и Рэка, и Цинеге, и Анико, и даже Бажа, отличница Бажа, строгая Бажа. А главное, папа! Папа!
Ее охватило теплом, когда она вновь очутилась в физкультурном зале. И тут же, словно какой-нибудь купол, опрокинулось на нее веселье бала.
– Ах ты, обманщица, ах, лицемерка! – взвизгнула Рэка. – Да как же могла ты так долго скрываться, скажи? Сидит здесь себе таинственная Цыганочка и пожалуйста… оказывается, это твоя соседка по парте, твоя подруга!…
– Пошли танцевать! – прикрикнула на Кристи Бажа, но и Бажа сегодня не такая сумрачная, как обычно, вот нарядилась слоном – Бажа ведь ради справедливости и себя не пожалеет, она не считает, как видно, что похожа на Белоснежку. Огромная серая голова из бумаги уже где-то на спине, только на руках она оставила эти смешные слоновьи лапы.
– Поешь-ка вот, девчушка! – толкнула ее в спину тетя Месарош и протянула бумажную тарелочку. Только теперь Кристи почувствовала, как отчаянно голодна, – она так и проглотила кусок торта, ух, и вкусный же! Папа неотрывно смотрит на нее. «Сейчас иду, папочка, подожди еще чуть-чуть».
Маму передают из рук в руки, она вся раскраснелась. И как она только может так спокойно разговаривать после всего, что было? Конечно, ей и нельзя: иначе если она не среди детей – пропала половина радости; ведь какое для их отряда счастье вертеться, танцевать, шуметь с нею вместе – наконец-то она принадлежит всем и можно играть с нею в свое удовольствие. Очень было хорошо, что она пришла в маске и сидела среди них неузнанная, а теперь так же хорошо, что лицо ее открыто и она танцует… Какой день!
Мама пригласила Анико, Анико хохочет так, что едва может танцевать, потом вдруг перестает смеяться, потому что мама говорит ей что-то, от чего глаза Анико наполняются слезами, потом ее красивая длинная шея склоняется, словно ее придавила какая-то тяжесть. Мама что-то шепчет, и Анико снова поднимает голову и уже смеется сквозь слезы.
Рэка танцует с Пали Тимаром, они смотрят друг на друга. Как странно, что можно почувствовать: то, что возникло между Рэкой и Пали, серьезно. Они сверстники, одновременно закончат учение, потом наверняка разыщут друг друга, когда Рэка станет уже учительницей, а Пали – взрослым молодым человеком, учителем. И они вместе поедут в какую-нибудь деревню. У них будет уйма детей, похожих на Рэку и похожих на Пали, и все они будут веселые и дисциплинированные, как их родители… а по вечерам, уложив детей, Рэка и Пали сядут вместе и станут придумывать, что бы еще можно сделать, чтобы жизнь вокруг них стала лучше, красивее… Рэка Гал, жена Пали Тимара.
А она-то, Кристи, какая сегодня популярная! Просто не может пробиться к папе, да и только! Словно общая симпатия к маме распространилась и на нее – одна за другой ее приглашают девочки, и даже настоящие мальчики подходят, гимназисты, хотя Анико гораздо красивее ее и выше чуть ли не на десять сантиметров. Только тетя Луиза сидит по-прежнему одна. По правде сказать, Кристи совсем не ее поклонница, но этот сегодняшний вечер такой чудесный, такой особенный. Сегодня нужно помогать всем, надо бы подбежать к ней, спросить, что могла бы она, Кристи, сделать для нее, кроме того, что она аккуратно выполняет домашние задания по физике. Это уже мамино влияние – у нее каждый начинает понимать, что все ответственны за всех.
Моя мама!
Это ужасно странно: ведь мама поняла ее мысли! Вот она уже высвободилась из рук Хедвиги Доки и идет прямо к тете Луизе. «Ну и ты, Бенедек, пожалуйста, отпусти меня, мне хочется передохнуть». Если прокрасться туда, за пальмы, то будет слышно, о чем беседуют мама и тетя Луиза. Ей бы только голос мамин услышать! Всего десять минут, как они расстались, а Кристи уже не хватает ее! Только голос. И потом она пойдет к папе. Папочка, родной!
– Скучаешь, Луиза? – спросила тетя Ева.
Тетя Луиза покачала головой.
– Устала?
Тетя Луиза снова покачала головой.
– Чувствуешь себя чужой здесь, да? Странно все, да? Страшная кутерьма. Тебе не нравится новое поколение?
– Тебе об этом лучше судить, – сказала тетя Луиза.
– О многом ты можешь судить лучше меня, Луиза. Ты образованнее меня, умнее, у тебя больше опыта, Я только этих детей знаю лучше. Если они получат всю ту помощь, в которой нуждаются, это будет достойное поколение.
– Вероятно.
В голосе тети Луизы не было ни протеста, ни возмущения – только вежливость.
– Мне давно уже хотелось поговорить с тобой, – сказала мама и погладила руку тети Луизы, – да вот как-то не было случая. Ужасно много работы, а потом и свои собственные беды-заботы занимали. Знаешь, Луиза, я полюбила одного человека и выхожу за него замуж.
Тетя Луиза опустила глаза, мама нет. Даже не покраснела. Красивое лицо ее гордое и взволнованное.
– Поздравляю, – много спустя произнесла тетя Луиза.
– Сейчас ты думаешь, что мне захотелось пооткровенничать, может даже бестактной считаешь. Но ведь вы же мои товарищи, я работаю с вами: и вас, я думаю, касается то, что происходит со мною.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68