— Что бы ни происходило, мы должны придерживаться предписанных нам ролей, — сказал он с улыбкой. — Иначе мы можем вызвать у людей ненужные подозрения, — верно, крошка?
— Еще бы! Кто ты и кто я! — рассмеялась Раина.
— Хотел бы я знать, долго ли еще мне быть караванщиком? — все так же улыбаясь, прошептал Конан.
— По ночам ты можешь оставаться самим собой, — улыбаясь, ответила ему Раина и легонько оттолкнула киммерийца от себя.
И он и она знали, что имя Мишрака может не только выручить их, но и навлечь на них беду. Произносить его вслух было пока рано.
В казармах, по которым шли Конан и Раина, не было ни души. Откуда-то снизу доносились звуки шумного застолья — там, внизу, находилась солдатская таверна. Киммериец и его спутница прошли мимо лестницы и подошли к комнате Раины.
Конан проверил запоры на дверях Илльяны, Дессы и Масуфа. Затем он извлек из голенища кинжал и повесил его на пояс.
— Я спущусь на пару минут вниз. Именно этого они от меня и ждут. Заодно я поболтаю с ними о демонах.
— Ты бы лучше у них о лошадках справился! После этого можешь болтать о чем угодно, даже и о демонах!
— Ты мудра, как никогда, Раина!
— И это все, что ты хочешь мне сказать?
— Сказать тебе я могу многое, женщина! Но станешь ли ты меня слушать?
Он привлек Раину к себе и, уже не таясь поцеловал ее в губы.
На крепостных стенах не было ни души, что не могло не обрадовать Якуба. Судя по всему, капитан Шамиль убрал стражей с тем, чтобы они не помешали ему совершить визит к Раине.
Впрочем, истинные причины этого неожиданного обстоятельства Якуба особенно не интересовали: в происшедшем он видел перст божий, ясно указующий на то, что предприятие от угодно не только ему самому, но и богам.
Одетый в черное, Якуб выбрался на крышу и прикрепил к ее карнизу стальной крюк. Остальное было делом техники. Он легко заскользил вниз по веревке, проходившей мимо окна той комнаты, в которой жила Илльяна.
Посещение комнаты волшебницы могло обернуться для него каким-либо неприятным сюрпризом, и он пытался не думать об этом, полагаясь всецело на милость сил, покровительствующих ему.
ЕСЛИ МНЕ УДАСТСЯ ПОХИТИТЬ У НЕЕ ЭТОТ КАМЕНЬ, Я БУДУ САМЫМ СЧАСТЛИВЫМ ЧЕЛОВЕКОМ НА СВЕТЕ!
Он посмотрел вниз. Заветное окно было прямо под ним.
Конан присоединился к солдатам, исполненный решимости не пить, но слушать. Вернее, пить в меру и слушать. Вино оказалось куда лучше, чем он ожидал, и потому он решил не давать себе никаких зароков, но пить ровно столько, чтобы не вызывать подозрения.
Разговоры здесь шли только о демонах. Говорили о загадочных зеленых огнях и изумрудных зарницах, о столбах багрового дыма и прочей несуразице.
Ничего иного защитники крепости, судя по всему, не знали, да и знать не хотели. И старые воины, и юные рекруты были настолько напуганы происходящим, что даже опасались говорить о демонах в полный голос, предпочитая шептаться по углам.
Самым интересным из того, что узнал Конан в таверне, было то, что большая часть воинов была склонна подчиняться не законному своему командиру капитану Шамилю, но некоему Хезалю, о котором все говорили с неизменным почтением.
Конан почувствовал, что он начинает пьянеть, и решил не задерживаться в таверне сверх меры. Он поднял бокал за здоровье царя и, пошатываясь направился к своей комнате.
Едва Конан сомкнул глаза, как в коридоре поднялся невообразимый шум. Он застонал, вылил себе на голову ковш холодной воды и, прихватив с собою меч, вышел из комнаты.
В тот же миг дверь в комнату Раины распахнулась и оттуда вылетел не кто иной, как капитан Шамиль, сжимающий в руках меч. Не схвати его Конан за шиворот, и капитан врезался бы лбом в противоположную стену.
— Отпусти меня, пес киммерийский! — завопил Шамиль. — Я не к тебе пришел, а к твоей хозяйке!
Конан нахмурился.
— Слушай, приятель, я таки трахну тебя головой о стену! Подумать только — он еще будет со мной таким тоном разговаривать! А ну-ка, говори: зачем ты к ней пришел?
— Ты что, сам не понимаешь? — завопил капитан еще громче. — Только евнухи не знают, что могут делать с женщинами мужчины!
И тут Конан услышал голос Раины:
— Вот уж кто не евнух, так это он! Это вам любая женщина подтвердит, с которой ему спать доводилось, а женщин таких, я думаю, не меньше сотни наберется!
Такая характеристика пришлась Конану по душе. Он довольно икнул и тут увидел появившуюся в дверях Раину. Она была совершенно нага — меч, который она держала в руках, одеждой считать было невозможно.
— Он не евнух, а я не шлюха, капитан! Убирайтесь прочь, и я, возможно, отнесусь к происшедшему как к досадному недоразумению. Вы слышите меня, капитан? Убирайтесь прочь! В противном случае…
— Можно подумать, что я не видел таких, как ты! Твой киммерийский ублюдок на евнуха действительно не похож, но вот о том, что ты шлюха, каких свет не видывал, я готов биться об заклад!
Конан решил, что капитан вышел за все мыслимые рамки приличия, и урезонил его, вонзив ему в плечо свой кинжал.
Шамиль завизжал и принялся проклинать киммерийцев, кинжалы, женщин, а более всего тех, кто распускает ложные слухи об их, женщин доступности. Раине его откровения наскучили достаточно быстро. Она приставила к горлу капитана острие своего меча, после чего тому наконец пришлось замолчать.
— Слушай, приятель, неужели тебе и этого мало? — проворчал Конан. Произошло досадное недоразумение. Ты должен извиниться и пойти…
По лестнице поднималось четверо солдат. Шума, поднимаемого ими при этом, не смогли бы произвести и слоны.
Раина вернулась в свою комнату, Конан же дозволил воинам беспрепятственно подойти к своему командиру:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61