Улыбнись лишь чуть-чуть ему удача — и Конан свалил бы графа с лошади раньше, чем лучники натянули бы тетиву. Случись так — и дело приняло бы совсем другой оборот.
Граф снова перевел взгляд на Конана. Киммериец старался придать себе вид безобидного ягненка, к тому же приросшего к земле крепче, чем старый дуб. Судя по выражению лица графа, Конану до некоторой степени удалось сыграть убедительно.
Граф собрался сказать что-то еще, но его слова остались неуслышанными, потонув в крике мула, раздавшемся из деревни. Вслед за этим послышались человеческие крики. Некоторые голоса Конан узнал. Другие, незнакомые, издавали боевой клич:
Конан взглянул на Райну. Та кивнула, и Киммериец сделал шаг в сторону деревни. Граф издал какой-то нечленораздельный звук, и немедленно послышались щелчки взводимых арбалетов.
Конан, резко повернувшись, схватил с земли камень и, словно из пращи, запустил его в бок коня графа. Жеребец заржал и резко попятился. Это застало седока врасплох. Граф покачнулся и судорожно схватился за поводья, сжимая ногами бока жеребца, делая все, чтобы не вылететь из седла и не свалиться на землю.
В то же время Конан свободной рукой схватил Райну за локоть и, почти оторвав ее от земли, понесся к спасительным стенам деревенских домов. Позади них граф прилагал все усилия, чтобы обуздать и успокоить взбрыкивавшего и встающего на дыбы коня.
— Если бы этот шакал прикрыл нас своей задницей еще пару секунд…начал было Конан. Но тут свист стрел, выпущенных из луков и арбалетов, и звон от их попадания в камни стен оборвал его на полуслове.
Вдруг послышался голос графа, изрыгавший проклятия. Видимо, решил Конан, какой-то незадачливый стрелок всаднику приструнить жеребца, всадив тому в круп стрелу. После этого обстрел ослаб, но не прекратился.
Наконец впереди показалось спасительное распахнутое окно в стене деревенского дома. Конан швырнул Райну в проем, как грузчики в порту перекидывают через борт тюки с товаром. Последовав за ней, он рухнул сверху всем своим весом.
— Черт, Конан! — задыхаясь, выдавила Райна. — Если ты рассчитываешь на мой меч в этом бою — побереги мои пальцы.
Конан шагнул назад, глядя, как она встает и немедленно выхватывает из ножен меч. Проклятия графа стихли вдали, прекратился и свист стрел.
Шум боя в деревне усилился; правда, больше за счет воинственных криков и ругательств, чем из-за звона стали. Конан изо всех сил навалился плечом на запертую дверь: гнилые доски и иссохшая кожа на выдержали, и он очутился на земле в облаке пыли. Вскочив, он рванулся вслед за Райной к другому концу деревни.
Им хватило лишь одного взгляда, чтобы оценить обстановку и отличить своих от врагов. Нападавших, спустившихся с холма, было не меньше дюжины достаточно, чтобы загнать в угол людей Райны, но недостаточно, чтобы довести атаку до конца.
Кроме того, нападающие совершили серьезную ошибку, не присмотрев за своими флангами, чем немедленно воспользовались Райна и Конан. Бешено вращая мечами, они неожиданно налетели с фланга. Конан понимал, что теперь никакие переговоры с целью предотвратить кровопролитие уже не помогут. Он орудовал мечом, понимая, что граф после такого оскорбления не остановится ни перед чем, чтобы расправиться с Конаном. Даже если для этого ему придется пожертвовать всеми своими людьми.
Но расправиться с Конаном означало расправиться с Райной и с ее отрядом. Будь Конан один, он давно уже во весь дух уходил бы прочь отсюда, да так, что только пятки бы сверкали. Он прекрасно понимал, что никакие приказы проклятого графа или еще какого-нибудь лорда Пограничного Королевства гроша не стоили бы на территории Немедии или Аквилонии.
Но Киммериец чувствовал себя связанным словом, данным Райне и ее людям, и не мог дать волю своим воинским инстинктам и азарту. Надеясь все же на понимание этого жеста доброй воли, он не стал устраивать кровавую бойню, усеивая деревенскую улицу трупами солдат графа.
Решив не столько убивать, сколько нагнать страху, Конан проделал это с должным умением. Он бил мечом по шлемам плашмя, ломал руки, его сапоги то и дело всаживались в чей-нибудь живот. Бок о бок с ним Райна действовала так же, пусть чуть с меньшей силой, но едва ли медленнее или с меньшим эффектом.
Действуя вдвоем, они смяли линию наступавших так быстро, как воры скручивают в рулон украденный ковер. Видя печальную судьбу своих товарищей, те из людей графа, по которым еще не прошелся вихрь смерти и увечий, сочли за лучшее покинуть поле боя и рванули во всю прыть прочь от деревни.
Бойцы Райны, стоявшие на крыше, натянули луки. Засвистели стрелы. Даже услышав запрет Райны, они не сразу прекратили стрельбу.
— Хватит крови, идиоты! — проорал Конан. — Прекратите. Может, еще удастся договориться с ними.
— Пошел ты со своими переговорами… — ответил кто-то из лучников.
Не тратя времени на споры, Конан забрался на крышу и вцепился в ноги ближайшего стрелка. Вдвоем они продавили крышу и с грохотом и облаком пыли провалились внутрь лачуги. Конан услышал ругань в свой адрес, доказывавшую, что пострадавший скорее обижен, чем серьезно ранен.
— Госпожа, — раздался уже более почтительный голос, — Тарцо погиб, еще двое ранены, не говоря уже о мулах. Мы должны отомстить этим ублюдкам! Мы обязаны это сделать!
— Что мы обязаны, так это доставить груз королю Элоикасу в целости и сохранности, — отрезала Райна, — будем мы вступать в бой или нет — все зависит от нашего основного дела. И вы поклялись беспрекословно подчиняться мне. Может, вы решили отказаться от своей клятвы прямо сейчас, перед лицом врага, у которого много сил и который знает, как их грамотно применить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84