Если мы продолжим копаться здесь в том же духе, то дворец просто провалится в эти подземелья, не дожидаясь нападения Сизамбри.
— Дай я сначала поговорю с Декиусом, прощупаю почву, — предложила Райна. — Он достаточно наслышан о твоих идеях по поводу полевого выхода. И если ты начнешь действовать неосторожно, то он решит, что ты просто таким образом продвигаешь свою идею учебного выхода.
Конан выругался, но очень тихо, чтобы не рисковать еще одним обвалом. Когда он говорил, то тоже старался не вкладывать в слова много голоса. Хотя это уже делаешь из-за нежелания поверять свои секреты невидимым ушам.
— Нет, видит Митра, Декиуса похоронят в конском навозе! Сейчас как никогда удачный момент, чтобы ударить первыми. Что толку сидеть, как крысы в норе, и ждать хорька, который придет и всех передушит.
Райна положила ладонь на руку Конана и сказала:
— Я думаю, ты несправедлив к этому человеку.
Киммериец бросил на Райну быстрый взгляд, но не сказал ни слова. Если бы речь шла о любой другой женщине, он бы предположил, что Декиусу удалось-таки вскружить ей голову. Но что касается Райны, — он знал, она говорит то, что считает нужным и разумным, независимо от того, согласен он с нею или нет.
— Как это — несправедлив?
— А вот так. Дворцовая стража не приспособлена для войны на открытом пространстве. Поэтому он будет брать с собой своих и только проверенных людей в любой такой выезд-рейд.
Конан медленно опустил голову. Он видел немало интриг в Туране и мог совершенно уверенно сказать, что Декиус не ведет своей игры. Но что же такое? Может, он побаивается офицеров, например меня, или не уверен в солдатах?
— Ойжик мог оставить среди солдат своих людей, а ты не можешь вычислить всех в один день. Он верит твоему слову чести и твоему мечу, Конан, но не забывай, что ты здесь чужой.
— Да, а те, кто раньше был уверен в своей лояльности к королю, немедленно предадут его, увидев чужака во главе одной из рот дворцовой стражи.
Конану очень хотелось хлебнуть хотя бы пару глотков вина, чтобы смыть пыль и песок с языка и губ, но ему пришлось ограничиться лишь плевком на пол. Затем он встал.
— Может, Декиус отчасти и прав. Но и я не собираюсь выводить стражу без подготовки, на волю случая. Верны они мне или нет, они заслуживают доли лучшей, чем виноградные ягоды, которые давит винодельческий пресс.
Райна пожала его руку:
— Я все ему расскажу, а ты при этом ничего не потеряешь, клянусь тебе.
Она поднялась, изящная, как и прежде, оставив Конана в размышлениях о том, как она могла быть настолько уверена в доброй воле Декиуса. Хотя, конечно, у женщин есть свои способы…
Если бы он дал волю чувству ревности, то заслуживал бы следующего куска потолка прямо на свою голову — настолько мало было бы толку от этого чувства. Райна — свободная женщина и может делать что хочет. А у Конана власти, чтобы остановить ее, не больше, чем заставить замолчать таинственный гром, который в последнее время хотя бы раз за ночь прокатывался по холмам.
Этот гром заслуживал внимания. От него за версту несло всякой чертовщиной. Что там Райна собирается делать, чтобы успокоить Декиуса, какая разница! Куда важнее то, что происходит вокруг дворца. Взять хотя бы этот же самый гром.
Конан вернулся к своим людям. Они уже снова взялись за работу, хотя и действовали с опаской, косясь на ненадежные стены и потолок.
— Отличные новости, ребята. На сегодня хватит. Есть сведения, что Декиус решил-таки устраивать ловушки там, где в них скорее попадут люди графа Сизамбри, а не мы.
— Да я бы тут до скончания века проторчал, если бы знать, что в нашей ловушке найдет свою смерть этот граф! — почти крикнул один из копавших. Остальные согласно кивнули.
— У вас еще будет шанс, но завтра, — сказал Конан и подал пример, начав складывать кирки и молотки в корзину.
Когда последний инструмент уже лежал на своем месте, Конана вдруг осенило: у Декиуса есть еще одна веская причина не покидать дворца. Его горстка хороших бойцов могла много дней мотаться по стране, охотясь за его отрядами, так и не встретившись с ним самим.
Если этот заносчивый коротышка уйдет живым, то сможет собрать новую армию. Если же он погибнет — дело закончено. А что может быть вернее, чем дать ему возможность подойти ко дворцу, где он так стремится остаться в качестве полноправного правителя?
Так что и с головой у Декиуса все было в порядке, и его верность королю, скорее всего, не вызывала сомнений. Но Конану от этого было не легче. Торчать замурованным в этом полуразвалившемся дворце, когда все инстинкты, весь опыт и интуиция воина подсказывали, кричали ему не сидеть, а искать врага и сражаться с ним.
За стенами дома раздался раскат грома. Айбас, всматриваясь в темноту сквозь щели между бревнами, так и не увидел молнии. Вопросов не было — опять этот колдовской гром. А если еще и оставались какие-то сомнения, то звуки труб и охотничьих рогов, донесшиеся из деревни, рассеяли их вчистую.
Граф Сизамбри переждал, пока утихнет гром и соперничающая с ним мешанина звуков из деревни. Затем он продолжил говорить, пристально глядя на сидевших у его ног на охапке соломы Айбаса и Ойжика.
Хотя Айбас давно уже перестал вздрагивать при раскатах этого дьявольского грома, но сидеть спокойно под пристальным изучающим взглядом графа стоило ему больших усилий. Ойжик же явно чувствовал себя как на сковороде. Несмотря на холодную погоду, пот не переставая катился с его лба. Наверное, на его месте Айбас уже давно сам бы вскарабкался на дамбу и бросился в омерзительную чавкающую пасть чудовища.
— Можем ли мы действительно доверять воинам Поуджой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84