И каким-то образом у них хватило ума остаться безмолвными. Осторожными взмахами меча, Конан заставил их всех отступить к лестнице. К тому времени когда отошел последний из них, в погребе уже набралось добрых два десятка незваных гостей.
Конан нащупал у себя на поясе кремень и кресало, а затем прикинул на глаз расстояние. Если ему не изменяла память и эти гости потратят еще немного больше времени, очухиваясь после путешествия через туннели под городом…
Гости двинулись дальше, когда Конан добрался до бочки, которую искал. Он ухватился за край, прокатил на одну стопу и обрушил другую стопу в сапоге на затычку. От удара не только затычка вылетела, но и сама бочка зафонтанировала из дюжины щелей.
Заслышав грохот от пинка киммерийца, гости встали как вкопанные и стали озираться по сторонам, пытаясь определить источник шума. Ни один из них не обладал кошачьим зрением Конана, и потому никто из них не увидел, как северянин повернулся, загораживая кремень с кресалом своим массивным телом. Вспыхнула искра, загорелся трут, а горящий трут упал в лившееся из пробитой бочки огненное вино.
Огненное вино плохо расходилось за пределами Аргоса. Мало кто слышал о нем, не говоря уж о том, чтобы пить его. Выпив всего одну чашу, Конан готов был оставить его аргосийцам. Но пусть и лишенное букета, огненное вино обладало одним, очень полезным в данный момент для киммерийца, достоинством. Если поднести к нему открытое пламя, оно вспыхивало, как жидкая смола.
Выпущенное Конаном из бочки, огненное вино настолько перемешалось с обычным вином, что медлило загораться. Долгий миг Конан гадал, не погасило ли обычное вино пламя.
Затем по залитому вином полу погреба распространилось голубоватое свечение, похожее на блуждающий огонек. Оно началось с места, где Конан бросил трут, но быстро ползло к пришельцам, поднимаясь по мере продвижения все выше и выше. К тому времени когда оно добралось до них, это свечение стало настоящим пламенем, поднимавшимся аж до колена.
Пришельцы не собирались стоять и ждать, когда пламя доберется до них. Они с воем и воплями рванулись, раскидывая друг друга, к стенам или к двери. Не нанеся ни единого удара, Конан, по его прикидке, лишил боевого духа половину гостей.
Другая половина состояла из ребят покрепче или, возможно, из боявшихся чего-то больше, чем пламени огненного вина. Они с криками и руганью хлынули вперед, расплескивая вино и прорываясь сквозь пламя.
Миг спустя они уже были повсюду вокруг Конана. Тот стал спиной к ближайшей стене и размахивал направо-налево мечом. Никто из противников, похоже, особо не умел обращаться со сталью, или, возможно, они просто мешали друг другу. Конану определенно потребовалось совсем немного времени для боя, оставившего трех врагов убитыми и еще двоих ранеными.
Пятерых оставшихся хватало для того, чтобы полностью задействовать даже меч киммерийца. Тот плел пред собой стальную паутину, думая, что, наверно, он немного поспешил отсылать своих товарищей в тыл.
Он также услышал наконец и выкрикиваемый противниками боевой клич. Крик этот — "Вперед, всегда в бой" — был боевым кличем Дома Лохри.
Чтобы Дом, наследник которого ухаживал за Ливией, посылал против нее вооруженных людей? Это имело столь же мало смысла, как все когда-либо встречавшееся Конану. А он в свои двадцать три года повидал больше безумия, чем большинство людей вдвое старше него.
А если они замышляют похищение? Возможно. Если так, то ему лучше всего покончить с этими бандитами или по крайней мере заточить их в погребе и посмотреть, как дела в других местах. Конан ничуть не сомневался, что таких дел будет более чем достаточно.
В следующий миг стало казаться, что, возможно, эти бандиты сами покончат с Конаном. Яростная атака вожака заставила Конана крепко прижаться к стене. Вожак схватил правую руку киммерийца клешней в кольчужной рукавице и вывернул ее.
Рука Конана рванулась вперед, и вожак отлетел назад, сшибив одного из своих товарищей. Его голова с хрустом впечаталась в колонну. Он съехал по ней на пол и присоединился в вине к сшибленному.
Но из-за этого движения захват на рукояти меча у Конана на мгновение ослаб. И в этот миг удар высек искры из стали и вышиб меч из руки киммерийца.
В следующее мгновение противники Конана выяснили, что обезоруженный киммериец отнюдь не беспомощен. Подвернувшаяся под руку бочарная клепка треснула одному по колену. Двое других попятились.
Теперь у Конана нашлось время схватиться за бочку с вином. Полную он не смог бы поднять, несмотря на свою силу. Но пиршество и бой лишили ее большей части содержимого. Он поднял ее над головой, а затем швырнул.
Она была более чем достаточно тяжела для того, чтобы сшибить с ног в вино обоих оставшихся врагов и удерживать их там, пока они не захлебнулись.
Конан опустился в вино на колени, положив одну руку на кинжал, и пошарил другой, пока не наткнулся на рукоять меча. Стряхнув с клинка вино, он разбил булавой еще несколько полных бочек. В двух было обычное вино, а в одной — огненное.
Огненное вино подпитывало пламя, а обычное — подняло уровень жидкости в погребе. Конан наблюдал, как вино перехлестнуло через порог потайной двери и хлынуло в лежавшие за ним глубины. Миг спустя он услышал хор воплей.
Он подумывал закрыть дверь, дабы преградить путь любым прочим врагам, дожидавшимся в туннелях. Теперь же казалось, что поток горящего огненного вина справится с этим ничуть не хуже.
Конан отступил из залитого вином погреба. Голубоватое пламя огненного вина теперь ясно освещало его. Высветилось лицо павшего вожака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79