Он вкусил всех бед и лишений, выпадающих на долю китайца – беженца в первом поколении. Мой отец был необразован, но расширил основанную дедом химчистку и обеспечил семью средним достатком. Я, иммигрант в третьем поколении, благодаря матери, позаботившейся о моем образовании, дошел до аспирантуры. Получил степень магистра экономики. Обычная история! Китайские матери готовы пожертвовать всем, лишь бы вывести сына в люди. Но я всегда ощущал нечто, чего никак не мог понять. Чем больших успехов я добивался в бизнесе, чем богаче становился, тем сильнее чувствовал тщету всего. Почему бы это? По выражению на его лице Самэсу решил, что надо постараться ответить серьезно, поэтому, дважды набрав воздух, выдал такой ответ:
– Не потому ли, что вы поднялись всего лишь на несколько ступенек вверх по классовой лестнице?
– Правильно. Глупо рабу пытаться стать господином. Хоть я и стал богачом, по сути я раб. Мне захотелось освободиться от сидящей во мне рабской сущности. Мой отец, мой дед и его отец – все были рабами, но у них было свободы больше, чем у меня. Я более, чем кто-либо из моих предков, приблизился к правящим классам, но, по иронии судьбы, оказался в положении, когда должен взвалить на себя обязанность по поддержанию общественных устоев. Это и есть закономерный итог «американской мечты».
– Ну, что на это сказать, – Самэсу приосанился. – Мне кажется, вы просто-напросто уже переросли революцию.
– Ты ничего не понял, – вздохнул Брюс Ли и пробормотал: – Вот почему с японцами так трудно столковаться.
Самэсу хотел всего лишь выразить свое простодушное удивление. Для него по-прежнему оставалось загадкой, почему толстосума, ворочающего такими деньжищами, способного купить пассажирский лайнер, завораживает сила революционного хаоса.
– Сколько лет ты на корабле?
– В этом году исполнится десять лет.
– Что ж, это поворотный момент. Если желаешь остаться моряком в эпоху заката морских перевозок, надо вести себя более активно. Как говорится, хочешь жить, умей вертеться. Мозги приложатся. Ведь революция – это нечто вроде физкультуры.
Самэсу был единственным, с кем Брюс Ли разговаривал на подобные темы. Можно подумать, как только корабль выйдет из Нахи и направится в Шанхай, над головами моряков прольется огненный дождь. Брюс Ли явно оказывал Самэсу покровительство. Пока он во мне не разочаровался, думал Самэсу, надо дать ему понять, что я «человек стоящий». Видимо, он ждал от третьего помощника капитана сметливости и проворства, проча его на место своего поверенного на корабле.
– Я нисколько не сомневаюсь, что смогу быстро приспособиться к большим переменам. У меня хорошая реакция.
Брюс Ли, фыркнув, оставил его слова без ответа, поэтому Самэсу сделал еще одну попытку.
– Мистер Ли, может, хоть немного приоткроете завесу над своими революционными планами?
– Тебе интересно?
– Разумеется.
– Тогда делай, что я говорю, и не задавай лишних вопросов. Думать не надо, действуй!
Брюс Ли поднялся с койки и встал над сидевшим напротив Самэсу, ожидая от него ответа.
– Well, but… – это все, что смог выдавить помощник капитана.
– Знаешь ли ты, что во время фолклендского конфликта «Королева Елизавета Вторая» и «Канберра», принадлежащие компании «Кьюнард», были перекрашены в защитный серый цвет и использовались в качестве транспортных судов для военных нужд?
– Знаю.
– Знаешь, что японский автомобильный паром «Буггенвилия» продан Алжиру и теперь перевозит паломников в Мекку?
– Впервые слышу.
– Знаешь, что французский «Ансервийю», прибыв в Китай, поменял название на «Минхуа» и во время краха южновьетнамского режима помогал спасать потоки китайских беженцев?
– Нет.
– Корабли перерождаются много раз. Пока они не пойдут на переплавку или не станут жилищем для рыб, корабли бороздят моря, вновь и вновь меняя имена, гражданство и профессию. Так им определено судьбой. Это-то ты понимаешь?
– Кажется, да. Понимаю.
– При первой нашей встрече ты высказал одну забавную вещь. Вроде того, что пока ты в море, ты сохраняешь свою независимость и индивидуальность, и еще, что хотел бы иметь пристанище, которое может перемещаться в любом направлении. В таком случае тебе в самый раз активно включиться в перерождение «Мироку-мару».
Брюс Ли поднялся и жестом предложил Самэсу покинуть каюту. Вдруг вновь навалилась сонливость. Такое впечатление, что Брюс Ли заграбастал всю удачу этого плаванья. Показалось – гаснет свет капитанской «счастливой семерки». Вот и в казино ему везет по-крупному…
– Я что-то проголодался. Пойду пожру. А тебе пора спать. Даю ночь на раздумья о своем будущем.
Брюс Ли быстрым шагом направился к лифту. Самэсу, поспешая за ним, сказал:
– Я готов с вами сотрудничать, насколько это в моих силах.
Брюс Ли поднял правую руку, выставив большой палец, и исчез. Его спина казалась шире, чем дверь каюты. Спина героя всегда кажется необъятной.
Надо во что бы то ни стало отомкнуть эту дверь.
Самэсу впервые ясно осознал, в чем состоят его служебные обязанности.
Небо затянули облака, на море поднялись трехметровые волны, северо-восточный ветер, скорость пять метров. Активный антициклон ушел на запад, вместо него с юга надвигалась зона низкого давления. Антициклон, восседавший на материке, в какой-то момент раскололся и пришел в движение. Если б корабль мог идти вслед за ним, во все время пути продолжалась бы ясная, тихая погода, когда так приятно дремать на палубе, но впереди по курсу поджидали шторма.
Видя в окуляры свинцовое небо и море, корабль упрямо шел на полной скорости, точно что-то манило его впереди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92