«Нет. Прекратите, пожалуйста. Я позову людей».
– Чего раскудахталась, – Марико снимала ремень и хлестала меня.
– Перестаньте. Сделаю все, что скажете.
– Тогда снимай юбку, – я делал так, как мне было сказано. Из-под трусиков выглядывал мой пришедший в боевую готовность пенис.
– Возьми в рот, – Марико спускала брюки и, широко расставив ноги, вставала передо мной, стоящим на коленях.
– Дура, лучше языком работай. Да, вот так. Щас вставлю тебе. Ну-ка, легла на спину.
Я испытывал сладкий озноб и жаркий стыд и почему-то чувствовал себя счастливым. Секс со сменой ролей был подобен метафоре моего образа жизни, который я выбрал, независимо от того, нравилось мне это или нет. Да и Марико тоже была играющим по своим правилам ребенком. Наши интересы совпадали в сексе.
Красочные пятна
Друг моего приятеля очень просил меня, и я согласился стать собеседником для 78-летнего старика. Этот старик работал директором небольшой компании, передал управление сыну, и, хотя со стороны выглядел спокойным и самостоятельным человеком, родные боялись, что он начнет резко сдавать, так как до сих пор работа была для него всем, а теперь он лишился смысла жизни. Меня нанял его сын, и моя задача состояла в поиске какого-нибудь хобби для старика, который ничем не интересовался, кроме работы.
Старик говорил исключительно о том, как тяжело было управлять компанией, или же хвастался своими методами оздоровления. Естественно, его сын и внуки, слышавшие эти навевающие тоску разговоры по сто, а то и двести раз, лишились всякого терпения. Речь старика напоминала чтение сутр.
Чтобы заткнуть его, я решил заинтересовать старика рисованием.
– Дедушка, послушайте меня. Не надо размышлять над тем, что вы нарисуете. Просто оставляйте пятна краски на бумаге. Как можно более сложные пятна, причудливой формы. И подумайте хорошенько, в каком месте вы будете рисовать эти пятна, – сказал я старику, достав альбом и акриловые краски.
Поначалу старик ворчал, но когда я похвалил его красочные пятна, он явно почувствовал себя польщенным.
– Именно так. Тот, кто пытается писать картины, может не быть живописцем. Рисует красочные пятна в тех местах бумаги, где подсказывает сердце. В этом и заключается чистота изобразительного искусства.
После нескольких занятий старик сказал, что хочет попробовать писать маслом.
Суровость любви
Заказчиком этой работы выступала бывшая актриса, поэтому я сразу же согласился. Она ушла со сцены четыре года назад и ни в чем себе не отказывала, живя на средства, которые оставил ей муж в качестве компенсации за развод, а также получая доход от сдачи квартиры в аренду.
Сначала актриса показывала мне записанные на видео фильмы, в которых когда-то играла, сопровождая их собственными комментариями. Жест великодушия с ее стороны, который преследовал воспитательные цели. Казалось, она продолжала представлять себя столь же молодой, что и на экране. При этом ей хотелось найти кого-то, кто соглашался бы с ней.
– А вы почти не изменились, – говорил я, незаметно предаваясь при этом злобному развлечению: разглядывал, насколько время не пощадило ее миловидную некогда внешность.
У нее была двадцатилетняя дочь. Лицом она очень походила на мать с экрана. Но у матери была типично японская фигура, а у дочери – так называемая американская конституция: длинные ноги, широкая талия, большая грудь.
Дочь унаследовала от матери любовь к роскоши, что помогало ей в ее многочисленных связях с мужчинами. Она не то чтобы хвасталась, но как-то так получалось, что знакомила мать со своими любовниками. Мать же этого, по-видимому, терпеть не могла. Многие матери испытывают ревность к своим дочерям, выросшим красавицами, но для нее дочь была не более, чем соперница. Стоило только мужчине, сблизившемуся с матерью, увидеть дочь, как он увлекался ею. Таких случаев было предостаточно. Дочка без всяких угрызений совести сходилась с любовником матери. А потом так же спокойно бросала его и находила нового приятеля. Такая жестокость дочери больно ударяла по самолюбию матери, и она не могла избавиться от желания отомстить ей в один прекрасный момент. И на меня была возложена роль сообщника.
Требования матери были из разряда невыполнимых.
– Тебе нужно сыграть роль настоящего мужика, так чтобы дочка приревновала тебя ко мне.
Я-то знаю, что настоящие мужики абсолютно ничем не отличаются от обычных. Настоящим называют мужика, который выглядит господином, не прилагая никаких усилий для этого, не возвышая и не принижая себя. Не помню когда, но так говорила мне мама.
Еще актриса сказала:
– Моя дочь не знает суровости любви. Думает, что любовь – это когда мужчина постоянно вьется вокруг нее и пылинки сдувает. Ничем хорошим это не кончится. Как мать я должна научить ее. Отец слишком ее баловал. Но мне будет неприятно, если она скажет: я брала пример с тебя, мама, и вот что получилось. Поэтому вместо меня накажешь ее ты.
– Если вы хотите отомстить дочери и одновременно преподать ей урок, то, может быть, более эффективной будет такая схема: сначала я стану любовником вашей дочери, а потом сменю ее на вас, объяснив это тем, что очарован вами, – предложил я своей работодательнице. В таком случае я стал бы, так сказать двойным шпионом, который по просьбе матери, работая на нее, стал любовником дочери. К сожалению, мой план вызвал резкий протест. В результате был выбран способ, который не представлялся мне особенно эффективным: я должен регулярно бывать у матери как ее любовник, при этом умело вовлечь дочь в любовный треугольник и, воспользовавшись моментом, преподать ей урок суровости любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98