– Match or lighter?
Гладкая кожа освещалась вывесками питейных заведений, лицо светилось как электрическая лампочка. На Кубитакэ произвели более сильное впечатление стройная фигура и блеск глаз прохожего, чем то, что он принадлежал к белой расе.
– Are you alone?
Зря спросил, подумал Кубитакэ и протянул зажигалку. Мужчина придвинулся к огню.
– Один.
– Вы говорите по-японски?
– Говорю. У меня сегодня нет никаких дел, можно, я побуду с вами? Мне показалось, что вы тоже свободны.
Кубитакэ не обращал внимания на то, что творится у него за спиной. Ему и в голову не приходило, что кто-то может следить за человеком, ищущим объект для преследования. Ладно, проведу время с белым красавчиком, глядишь, какая-нибудь польза будет, прикинул Кубитакэ и позвал его поужинать вместе. Все получилось до жути естественно, при этом Кубитакэ понятия не имел, кто его спутник, но ни о чем не стал его расспрашивать.
Они зашли в попавшееся по дороге питейное заведение, заказали всё меню, какое было написано фломастером на белой дощечке из пластика, и выпили пива. Мужчину звали Рафаэль, он был американским евреем и жил в Токио пять лет. Похоже, он не знал, с чего начать разговор, и Кубитакэ стал первым рассказывать о себе. Он сказал, что целых два года провел в зимней спячке, вызванной депрессией, и сейчас напряженно ждет момента, чтобы проснуться. Раньше это не мешало ему быть популярным писателем, но мир стал казаться скучным, и он перестал писать. Однако его мания величия никуда не делась, для реализации своих грандиозных идей он купил танкер, но планы его сорвались, и он наделал огромные долги. А сейчас он жиголо у одной богатой вдовы. Рафаэль заинтересовался, зачем ему понадобился танкер.
– Танкер будет переделан в город.
Эта была его первоначальная идея. Он хотел сделать гигантский корабль дураков, передвижной город без гражданства.
– Утром погожего дня вы выходите погулять на взморье, и у линии горизонта видите мираж. Ночью этот мираж не исчезает, а, наоборот, сверкает и блестит, как ночной развлекательный центр на море. Даже салют пускают. Мираж медленно приближается к берегу. Кто-то говорит: «Давайте станем частью миража».
Рафаэль со всей серьезностью слушал эти небылицы. Он задумчиво покусывал мизинец, а потом сказал:
– Интересно. Дешевле «Спейс-шаттла», а может пользу принести, правда?
– В мираже есть университет, банк, казино, церковь и буддийский храм. Есть небольшие пастбища и поля. Конечно, есть вертолетная площадка и причал. Там рады каждому приходящему, но и не гонятся за ушедшим, – продолжал Куби.
– Похоже на Ноев ковчег. Акционерная компания «Ноев ковчег».
– Когда наладится менеджмент, предприятие начнет приносить доход. По моим приблизительным расчетам.
– А где сейчас находится этот танкер?
Кубитакэ закусывал жареным морским угрем и размышлял о том, где сейчас может быть танкер.
– Я не проверял его уже около двух лет, но, если его не унесло течением, он, вероятно, дрейфует в водах Токийского залива. Возможно, попадет в Книгу рекордов Гиннесса как хлам особо крупного размера. Меня объявили банкротом, так что в данное время за ним некому присматривать. Чтобы разобрать его и пустить на вторсырье, тоже нужны деньги, а затопить и превратить в рыбий дом – жалко. Так что сейчас не решишь, что с ним делать.
– Встреться мы три года назад, я помог бы тебе в твоем проекте.
Рафаэль был очень предупредителен. Как только Кубитакэ опустошал стакан, он тут же подливал ему; если Кубитакэ ронял палочки, он просил официантку принести новые, специально расщеплял их и клал перед Кубитакэ. Когда приносили тарелки с куриными шашлыками, он ставил их перед Кубитакэ и ждал, когда тот поест.
– Ешь давай!
Рафаэль улыбался одними губами, смотря прямо в глаза Кубитакэ. А тот не знал, куда ему смотреть, и взялся за шашлык.
В этот момент немного тряхануло. Рафаэль затрясся так, как будто землетрясение происходило внутри него самого, он сжимал руку Кубитакэ, хватался за голову. Вскоре трясти перестало. Не Великое Токийское землетрясение. На этот раз опять обошлось.
– Если ты паникуешь от такого землетрясения, то куда тебе жить на танкере.
Рафаэль сказал, что даже думать не хочет о качающейся земной поверхности.
– Материки – те же танкеры, только плавают над магмой, удивительно, что их не всегда качает, – пошутил Куби. Но Рафаэлю явно было не до шуток.
– Ну ладно, не будем об этом. А что ты делаешь в Токио?
Проведя взглядом по лицу Кубитакэ, Рафаэль многозначительно ответил:
– Я гей.
– А-а… Вот как?
Вообще-то, действительно похож. Не то чтобы Кубитакэ не заметил этого, просто он думал, что Рафаэль живет, не афишируя, что он – гей.
– Испугался СПИДа и сбежал в Токио?
Может, это был бестактный вопрос? Но Рафаэль ответил, не обидевшись:
– У меня нет СПИДа. Если хочешь доказательств, могу показать.
– Да ладно, не надо. Если ты говоришь, что у тебя нет СПИДа, я тебе верю.
Рафаэль пару раз шмыгнул носом и в ответ на какие-то свои мысли покачал головой:
– Ты ненавидишь геев? Остерегаешься их?
– Нет. Я думаю, ты классный чувак.
– Спасибо, спасибо.
Кубитакэ положил руку на плечо отвернувшемуся Рафаэлю и сказал:
– Какие у тебя планы? Ты, наверное, с какой-то целью приехал в Токио?
– Я гей. Гей, которому нравятся азиатские мальчики. Я и сам не знаю, почему меня привлекают азиаты. Ты не особенно красив, но…
– Спасибо за комплимент.
– Нет, в тебе что-то есть. Поэтому я и заговорил с тобой. В Нью-Йорке один за другим умирают талантливые художники, те, кто несет на своих плечах будущее культуры. Я потерял трех друзей. Если и дальше так будет продолжаться, нью-йоркские геи вымрут, культура погибнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98