Под арест же посадят, в сушилку.
Сушилка была страшным и соблазнительным местом. Под нее отвели маленький каменный домик без окон, который стоял неподалеку от скучной прачечной. При выключенном свете и запертой двери там не было видно собственной руки. Самые бедовые, если верить слухам, зажимали в сушилке девиц, когда те гладили белье без ничего. В сушилке, если гладить, бывало очень жарко. Рассказчикам верили, хотя никто не понимал, откуда берутся девицы. Лагерь «Бригантина» считался военно-спортивным, спартанским, строго мужским, и только его начальница была женщиной. У нее были неприятно желтые ладони — сухие, с мелкими мозолистыми вкраплениями. И бархатный голос. Многих, но только не глупеньких скаутов, этот контраст возбуждал.
Котомонов надвигался.
— Припух? — спрашивал он и угрожающе улыбался. — Иди сюда, чего ты пятишься!
— Эй, золотая рота! — послышался окрик.
Скауты обернулись; Аргумент изготовился оправдаться. Леша, вожатый Кентавров, стоял на пригорке и укоризненно качал головой.
— Ты, бритый дубак! — позвал он обманчиво свойским тоном. — Что, силу девать некуда? Кормят хорошо?
Леша начал спускаться, не размыкая рук, скрещенных на груди. Он приближался, давя шишки и пыля песком.
— Как ты думаешь, герой, где у кентавра член? Между передних ног или между задних? Не знаешь? А хочешь узнать? Вот прямо сейчас? Между прочим, военно-космические силы России охраняет кавалерийский полк.
Все понадеялись, что Леша не заметит ножа, но тот обладал острым зрением, а острое, как сказали бы полоумные алхимики средневековья, всегда притягивается к острому.
Впрочем, дело закончилось миром.
— По чирику с рыла, — решил Леша, засовывая ножик в задний карман брюк. — Жалобы? Предложения? Почему не на занятиях?
— Ой! — Малый Букер совершенно искренне ударил себя по лбу. — Мы честное слово, забыли, господин вожатый. Мы сейчас пойдем.
— Десять секунд, — согласился Леша, который, похоже, все жизненные события измерял в десятичной системе мер. — Время пошло.
И он лениво потянул рукав, обнажая литые часы с командирскими звездами. Потом глянул вверх. В небе, мешкая, неумело кривлялось одинокое облачко.
— Ты тормоз, что ли? — обратился к облачку Леша.
…Букер бежал в центре, прочерчивая невидимую биссектрису невидимого угла; стороны для угла пролагали Котомонов с Аргументом, которые сразу забыли о распре, пустились наперегонки и теперь рассекали пространство, словно торпеды, расходясь на северо-восток и на северо-запад. Южный Леша крестообразно сиял, превращаясь в точку.
Букер ворвался в изолятор первым; Котомонов и Аргумент, искривляя пространство, пошли на разворот; Аргументу пришлось обогнуть беседку, а Котомонову — бронзовый бюст Муция Сцеволочи, которого щедрый отец-пивзавод подарил «Бригантине» в день девятнадцатой годовщины лагеря.
Им повезло, занятие еще не началось. В изоляторе стоял гвалт; маленький конференц-зал прекрасно подходил для проведения серьезных лекций на взрослые темы. Такого зала при медпункте не было ни в одном лагере. О докторше и начальнице «Бригантины» говорили всякое, но скаутам не было до этого дела. На стенах висели страшные инфекционные плакаты, нарисованные от руки, но в зале не было ни медсестры, ни врачихи, а это означало, что лекция будет какая-то другая — не о глистах и не про солнечные удары.
— Противогаз лежит! — Жижморф пихнул Паука в бок. — Про газы будут рассказывать.
Паук опасливо съежился.
— Если заставят надевать и сидеть на время, то плохо, — пожаловался он неизвестно кому.
— Упреешь, как каша, — согласился Жижморф. — Я бы мячик сейчас погонял!
Паук не думал ни о чем другом, как только о собственных малопонятных страхах, которые уныло тянулись с люльки, отягощаясь ночным недержанием мочи и частыми жуткими пробуждениями. Жижморф надменно рассматривал его рот, что был подтянут влево и кверху уродливым шрамом, напоминавшим о скверно и спешно залатанной «заячьей губе».
— Встать! — прогремела команда.
Тритоны завертели головами, вставая. В зал входил Миша, сопровождавший мясистого отставника, который был похож головой на диковинный мяч из коллекции Жижморфа. Голый череп полковника покрывали замшевые родимые пятнышки, под мышками чернели обширные пятна. Отставник сразу сел за стол и взялся за графин.
— Вольно, сесть, — сказал Миша и пристроился на краешке стола. — Командир, доложите о наличии курсантов.
Поднялся Степин, ехида и молчун.
— Господин старший вожатый, отряд «Тритоны» присутствует в полном составе.
— Хорошо, — Миша недоверчиво окинул взглядом аудиторию. — Хорошо, — повторил он. — Итак, ребята, послезавтра у нас «Зарница». Игорь Геннадьевич прочтет вам лекцию о боевых отравляющих веществах и способах защиты от них. Очень прошу вас слушать внимательно и не мешать. Игорю Геннадьевичу предстоит еще выступить с тем же перед Кентаврами и Дьяволами. Вопросы?
Паук дернулся:
— Противогазы будут одевать?
— Ты — будешь, — отозвался Миша. — После лекции.
Паук покрылся испариной и, совершенно убитый, сел.
— Да шутит он, — пожалел его Малый Букер. — Охота ему, тоже мне — дело.
Игорь Геннадьевич вздохнул так протяжно, что даже пискнул.
— Так, стало быть, — начал он, раскрывая планшет и вынимая доисторические записи. По конференц-залу пополз аромат гербария. — Тема нашего сегодняшнего занятия — боевые ОВ. Боевые ОВ подразделяются на газы нервно-паралитические, удушающие, кожно-нарывные и психохимические…— Игорь Геннадьевич нацепил очки, вчитываясь в фиолетовые строчки. — Среди нервно-паралитических газов числятся синильная кислота…зарин…зоман… и В-газы…
Аудитория прыснула, а Дроздофил согнулся и зажал рот руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32