- Ну, что же ты? - приободрил его Медовик. - Ошибся дверью? Кадровый кризис? Дураков не осталось?
- Дорогой мой человек, - Сатана безнадежным голосом затянул сначала. Рога растаяли. Хвост обратился в дым, оставив после себя туманный росчерк.
Медор испытал раздражение.
- Говори скорее, - посоветовал он. - Тебя уже пеленгуют, ты это знаешь? Истребитель улегся на боевой курс. Сейчас он тебя расстреляет, настоящего.
...Визит оставил в Медоре неприятный осадок. Когда посрамленный призрак, напуганный обнаружением и уничтожением, удалился, майор натянул солдатское одеяло до подбородка и мрачно задумался над причинами посещения. Наиболее правдоподобную догадку он гнал от себя, не допуская в мысли.
Заснуть не удалось, и он связался за Балансировым.
- Не спишь, капитан? - спросил он участливо. - Подъезжай ко мне. Будем разговаривать, выпьем...
- Есть разговаривать и выпить, - отчеканил Балансиров без энтузиазма. Ему не хотелось выпивать и разговаривать в четыре часа утра. Но стиль неусыпной круглосуточной деятельности, давно перебравшийся в хромосомный набор, не позволил перечить. Когда Балансиров приехал, Медор Медовик стремительно отворил ему дверь и метнулся обратно, под одеяло, пока капитан вытирал ноги. Балансиров вошел в комнату и почтительно присел у постели Медора, а тот, пока шла беседа, так и лежал с одеялом, натянутым до самого рта.
К приходу капитана Медовик окончательно пришел в мечтательно-досадливое настроение.
- Окаянные времена, - пробурчал он, глядя, как Балансиров достает из портфеля закуску: круг колбасы и полбуханки черного хлеба. - В кого на допросе ни ткни - все хотят жить в девятнадцатом веке. Непременно в нем! Не в восемнадцатом, скажем, и не в двадцать девятом, а подавай девятнадцатый. И жить там, конечно, не петухами и чушкарями, и даже не мужиками, а держать высшую масть. Пускай захудалое, но дворянство. На каждом допросе только и слышишь - хочу, мол, туда, хочу...
Балансиров с фальшивым сочувствием вздохнул и протянул ему стопку. Медовик ненадолго оставил одеяло в покое и выпил небрежно, без вдумчивости.
- Я и сам бы хотел жить в девятнадцатом веке, - признался он после паузы, прожевывая колбасу. - Потому что это, пожалуй, самый спокойный век за всю нашу историю. После 12-го года все было ничего - ну, севастопольские рассказы, бог с ними. Ну, балканский вопрос, да достоевские соборные галлюцинации о Царьграде - и ладно. И сам 12-й год, в общем-то, ерунда, потому что Бородино не Сталинград и не кавказские горы. Так и видишь себя мелким помещиком в тертом халате. Погреб с рыжиками, наливочка, перепела. С мужичками - по-доброму, без лютости. Ключница-экономка с утиной походкой, но только чтоб не особенно воровала. Глаша с косой под боком. Неразрезанные "Отечественные записки". А заскучал - заложил кибиточку, к соседу в имение, что за пять верст, а он уж стоит на крыльце, тоже скучает. Трюх-трюх-трюх по кочкам, как думал себе Иудушка Головлев. А? Капитан? Вот был бы ты у меня в соседях - мы бы и ездили друг к другу. Чем не жизнь? Чего не хватает? Время пролетит - глядишь, и бал какой-нибудь будет уездный, с тургеневской асей. Туманы, роса, снова коса, сиреневое платье. Дальше - зимние вечера, сидишь и пишешь при свече свое ироничное и скорбное жизнеописание.
Балансиров проглотил стопку и занюхал хлебом.
- Я бы там с тоски подох, - сказал он угрюмо. - Совсем устарелая матрица.
Уловив возражение, проснулся попугай:
- Фобка Дурак!!...
- Возьми платок, накрой его, - попросил Медовик. - Ты, капитан, правильно рассуждаешь, здраво. Мечтаешь, небось, о тридцать девятом веке... Так и должно быть. Устремленность должна присутствовать... ты, часом, не пишешь, что я тут говорю?
Балансиров слабо улыбнулся.
- Ну, пиши-пиши. Грезы закончились, - Медор сменил тон. - Докладывай, как продвигается дело.
Капитан взял папку, которую до того отложил; распахнул, перебрал листы.
- Создание партийной верхушки завершено, - прогнусавил он, теребя нос. - Уже создано десять мобильных бригад для формирования опорного слоя. Харизматичность лидера соответствует.
- Чему, чему она соответствует?
- Лозунгу, - нашелся Балансиров.
Он прочитал лозунг.
- Хороший, - одобрил Медовик.
- Уже выходим в массы поточным методом, - капитан, докладывая, неожиданно сорвался на фальцет, почти взвизгнул. - В процессе диспансеризации выявлены кадры, выдвинутые на ключевые посты. Для наглядной эстафеты поколений позиционирован сельский житель преклонных лет. Сформирован и усилен руководящим звеном идеологический сектор. Методом активного поиска разыскивается руководитель службы безопасности. Начиная с завтрашнего дня, товарищ майор, бригады будут систематически выходить в народ, решая задачу дальнейшего активного выявления...
- Неприятель? - осведомился Медор.
- Неприятель глумится в печати. Довольно вяло, так как не понимает серьезности и масштаба задуманного.
- Я не про наймитов спрашиваю. С ними все ясно. Основной неприятель?
- Посещения прекратились. Во всяком случае, активисты больше не жалуются.
- А вот ко мне приходил, - печально признался майор.
- Возмутительно, - Балансиров захлопнул папку и наполнил рюмки. - Чего он хотел?
- Он сам не знал. Маячил, как старинное привидение, и что-то мямлил.
- Может быть, вам в поликлинику сходить? - осторожно спросил Балансиров. - Протокопов хвастался, что у него и для умных машинка есть.
- Не надо, капитан, - отказался Медор. - Брось. Нет у него такой машинки.
- Но позвольте...
- Пришелец ошибся, - уверенно рассмеялся тот, забавляясь мучениями капитана, который никак не мог обосновать острую надобность в том, чтобы Медор посетил Протокопова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27