- Руки, ноги, пальцы, язык, дыхательное горло, коленные чашечки... Мысли, планы, тревоги, мечты, заботы, догадки, надежды, воспоминания... Бульвары, парки, набережные, челны, пароходы, самосвалы, автовокзалы... Николаи, Антонины, Вероники, Севастьяны, Александры, Юрии, Познобшины и Ящуки... Доги, медведи, бараны, стрекозы... Города, поселки, ГВНы, Обрыни, Азия, Африка, Антарктида... Сумерки, рассветы, приливы, луна...
Выморков внезапно начал отбивать ритм, похлопывая в ладоши. Помедлив, к нему присоединился Горобиц, а вслед за ним и остальные. Темп нарастал, и вместе с ним частил Познобшин, все больше забирая вверх:
- Кварки, квазары, атомы, протоны, белковые цепи, биотоки, логарифмы, килобайты, силлогизмы, макролиды...
- Стоп! - ударила Ши. - Достаточно, все довольны.
Она отбросила прядь ломких волос, перечеркнувшую бескровное лицо, и объявила:
- Давайте начнем игру.
- М-мм! - замахал руками Вавилосов и приглашающим взмахом обвел стол. Может, чуть позже?
- Нет, сейчас, - отрезала Ши. - Иначе все нажрутся. Один Брат Ужас останется в уме.
Устин погрустнел.
- А почему обязательно играть? - осведомился запыхавшийся Брон. - Я, если что, только в дурака...
- И отлично, все будут в дурака, - пожала острыми плечами Ши. - Глупый, это вроде пролога, увертюры. У нас будет что-то вроде психотерапевтической группы. Постепенно раскачаем лодку - и в добрый час!..
- Изменимся? - с надеждой вскинулся Выморков.
- Попробуем, - предупредительно возразила Ши. - Если долго что-то изображать, то и не заметишь, как оно прирастет... Мы попытаемся не быть людьми. Ну, понарошку. И на это будем играть.
- А кем же мы будем? - встревожился Вавилосов.
- Вот это и будет первой ставкой. Что, в штаны наложил?
Устин машинально пощупал брючину и плюнул, спохватившись.
- Плоская шутка... Конечно, я тоже сыграю.
Брон вдруг заметил, что патефон давно уже молчит. В доме хозяйничали вороватые шорохи и скрипы. Ши взяла в руки колоду.
- Интересные карты, - Холомьев прищурился.
Рубашки карт были расписаны подозрительными многогранниками вперемешку с иероглифами. В роли валетов, королей и дам выступали свирепые медведи, коронованные грифы и ундины с порочными глазами; ниже глаз их лица были скрыты чадрой.
- Откуда они?
- Не помню. Наверно, в электричке всучили.
Ши начала сдавать.
- Каждый загадывает желание, - пропела она. - Кого изображать. Двенадцать сетов - и за дело. Дурака изволохаем, а победитель заказывает масть.
9
Козыри были бубны.
- В простого, переводного? - хмуро спросил Устин Вавилосов. Компания все больше ему не нравилась.
- В простого, - сказал Брон.
- Мы люди простые, - объяснил Выморков, извлекая чиненые-перечиненные очки.
- У кого двойка?
- Дальше, дальше, - Ши в очередной раз закашлялась и схватилась за грудь.
- Тройка? Четверка? Пятерка?..
- У меня шесть, - сообщил Горобиц.
- Ходи... - Ши, продолжая кашлять, прикрылась карточным веером и замахала рукой. За окном зашуршал дождь.
Перед Холомьевым шлепнулся лукавый гриф, означавший валета.
- Ого! - тот шмыгнул носом и выбросил русалку с гребнем.
- Еще тебе, - Выморков выпустил нового грифа.
- Медведь.
- Ведмедь.
- Туз.
Туз был глазастый: одинокое око на фоне сердечка. Брон заглянул в свои карты и полюбовался таким же одноглазым крестом. Глаз подмигнул, и Брон помотал головой.
- Бито.
Карты Выморкова отражались в очках, можно было подглядеть, но заглядывать в глаза Брата Ужаса никто не спешил.
- Получите, - Холомьев изящным жестом бросил двойку.
- Так на что же мы играем? - не унимался Вавилосов.
Ши уже отдышалась.
- Я же сказала. Играем на игру. На сценарий. Когда все будут сидеть голые, играется последняя партия, двенадцатая. И выигравший объявляет тему...
Она выпила водки.
- Голые? Почему - голые?
- Ну, надо же сперва подготовиться. Первый десяток партий - на раздевание каждая.
- Потом облачимся сообразно мыслям, - кивнул Брат Ужас.
Сердце Вавилосова забилось, атакованное грифом. Думая о Ши, он издал для порядка сомневающийся всхрюк и уткнулся в карты.
Спикировала черная десятка. Устин пустил ей кровь, бросив бубну. Ему хотелось проиграть первым.
- Да возьми! - азарт уже начал куриться. Со всех сторон к Вавилосову полетели разномастные птицы. Выморков попытался сжульничать: снова сунул медведя, но обман был тут же замечен.
Ему погрозили пальцем.
- Принимаю, - вздохнул Брон. Дела его были неважные, и он раздумывал, что снимет с себя в первую очередь.
Но проиграл не он, первым в дураках оказался Выморков.
- Ведмедь! Ведмедь! Ведмедь!.. - он начал лупить карту за картой, но глазастым крестом подавился. - Добре, заголюсь... - пробасил он, оставшись с носом, и через голову стянул чавкающую рубаху. Розовая грудь, начисто лишенная волос, была испещрена красными точками.
- То клещ, - повинился Выморков и поскреб в животе ногтем.
Вавилосов смотрел на него с ужасом. Через секунду-другую он нагнулся к Брону:
- Знаешь, что?.. уведи их всех, как только будет можно. И сам уйди. У меня простыни еще бабушкины...
Но Ши не дремала.
- Лапа, раздай пока, - попросила она молчаливого Горобца. - Мне надо отлучиться. Хозяин, где тут у тебя...
Устин повел ее на двор. Горобиц раскидал карты и, хмурясь, воззрился на густеющие тени. Полуголый Выморков сладко потянулся, зевнул и выдохнул. Холомьев расширил ноздри и тоже нахмурился, вспомнив о чем-то былом.
Брон наполнил стопку и выпил, ни с кем не чокаясь и никого не приглашая.
Карты Ши лежали без дела.
Пятью минутами позже Горобец удивленно взглянул на часы.
- Обожди, - Выморков заметил его взгляд. - Пускай полюбятся. А то хозяин брезговать начал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23