Я его взял за шиворот, пару раз по ебальнику дал. Он по дороге рухнул, налоксон минут сорок действует. Я ему дал своего герыча немножко. Юноша:
- Я вам так благодарен!...
А у приемника, когда приехали, вообще упал, как подкошенный. Красивая была картина! Идет, ноги заплетаются, и опять повторяет:
- Спасибо, что меня привезли! Я вам так благодарен! так благодарен!
И - ебальником о бетонный пол".
Доктора распирают чувства. Он восхищенно хихикает женским смехом, чмокает. Спас юношу, между прочим.
Теория Вирхова
Расчудесный писатель Клубков мучился деснами. Явился ко мне и начал сдержанно мучиться.
- Лечи печенку, - говорю. - Это же все от нее.
Оно и вправду так, особенно в китайской трактовке. Глаза, например, тоже зеркало печени: слезятся с бодуна и желтеют при желтухе. А с деснами вообще все просто, можно объяснить сосудистым ходом. Велел я ему пить травку-расторопшу. И стал он ее пить. А потом пошел к знакомому патологоанатому и все ему рассказал.
- Ччччччто за чушь!.... - взвился доктор. - Чччччччччто он такое говорит?!... Лечить надо орган! орган!....
И сердито замолчал. Третьим глазом прислушиваясь к немцу Вирхову, старому медицинскому гестаповцу, который тоже так думал. Ответные похвалы, которыми сыпал Вирхов, доктор улавливал без труда. Благо по долгу службы давно привык сообщаться с потусторонним миром.
Конечно, нет хлеба - кушай пирожные, это ясно. Ему-то лечить орган одно удовольствие. Органы аккуратно разложены на подносе, рядом - вострый ножик, стакан спиртика, лучок, беломор-папироса. Все абсолютно ясно. Безошибочная диагностика.
Child Abuse
Сейчас много рассуждают о сексуальной травме детского возраста. Не в трамвае, конечно, а в книжках, которые я вынужден читать по работе. И постоянно приводят какие-то примитивные, грубые примеры. Вот у меня была травма достаточно необычная - вернее, ее обстоятельства.
Когда мне было лет семь-восемь, бабушка возила меня в пионерлагерь Инструментального Завода. Она там работала докторшей. И я развлекался вольготной жизнью. В казарме не жил, на линейку не ходил, в глупые игры не играл. Общественные ребята меня за это, конечно, недолюбливали. Учили разным плохим вещам. Один раз научили стишку и сказали: прочитай папе. Но я уже что-то подозревал и решил сначала порадовать бабушку. Дай, говорю, я тебе стишок прочитаю. Бабушка растрогалась: лубочный внучек будет читать лубочное стихотворение. Поставила меня, в коротеньких штанишках, на стульчик. Откуда я изрыгнул такое, что у нее кровь отхлынула от поверхности тела.
А потом эти ребята научили меня рисовать на руке сердце, пронзенное стрелой. Я с удовольствием нарисовал этот символ шариковой ручкой. И гордо расхаживал. Не знаю, что я себе воображал, но, видимо, эта акция вполне устроила мою зачаточную сексуальность. Но бабушка таких вещей не выносила. Она, пожалуй, даже с излишней болезненностью воспринимала всякого рода блатную атрибутику. Что-то здесь было нездоровое, оставшееся у нее от рабфака 20-30-х годов. При виде убитого сердца она рассвирепела. Схватила меня за руку и поволокла в баню, хотя я весь уже успел помыться, был банный день, и у меня осквернилась только рука. Но она все равно потащила меня в баню целиком. А в бане мылся женский обслуживающий персонал. Доисторических размеров поварихи, прачки и уборщицы. И в этой бане, думая, что я ничего не смыслю, бабушка стала отдраивать мою руку. Затолкав, разумеется, меня к этим женщинам, в чем мама родила.
Я мало что помню. Какие-то чудовищные фрагменты. Или это позднейшие наслоения Рубенса? Эрмитаж? Клубы пара, страшное уханье. Обнаженные горы. В какой-нибудь Америке мою бабушку не то что засудили бы за беспрецедентный абьюз - ее бы казнили. Мне достаточно было бы позвонить в 911. Но я совсем не хотел, чтобы бабушку судили и казнили. Я понимал, что виноват, и что пронзенные стрелами сердца - ужасное преступление. Да и позвонить было неоткуда. Начало 70-х - откуда там телефон? Если только у начальницы. И то, наверное, не было. Никакой Америки. А то бы они живо. Я, между прочим, по сей день не выяснил, в чем эта травма сказалась. Но должна была сказаться. Это точно. Что-то слетело с катушек, а я и не вижу.
Вспомнить все
На этот раз вышло, что хотели все-таки добра, но в каком-то циничном контексте, а потому получилось благо. Наверно.
Скорая Помощь явилась не то на инсульт, не то на что-то еще печальное. Бабушка была совсем старая, лет восемьдесят. Она слабо разбиралась в обстановке, и, по всем признакам, не собиралась задерживаться в этой жизни. Хотя такие бабушки, слава Богу, очень живучи. Я помню, одна покойная прабабушка прислала поздравление молодоженам на свадьбу, где я гулял. И родители зачитали от ее имени торжественный текст.
- Ну, вы же понимаете, - вкрадчиво и сочувственно сказал доктор бабушкиному деду. - Пока везем, пока то, да сё...
Намекая, что может и не довезти. Вполне искренне. Подталкивал деда отказаться от госпитализации. И был, в общем-то, прав, потому что плохо придется всем - и бабушке, которой в больнице не помогут, и деду, и Скорой Помощи. Дед согласился. Бригада засобиралась на выход. Но доктор, ощутив укол совести, задержался.
- Слушай, - шепнул он фельдшеру. - Она совсем никакая. В пролежнях вся, еле дышит. Впори ей что-нибудь для виду... ну, я не знаю. Анальгин с пипольфеном впори.
Фельдшер послушно впорол. От пипольфена у бабушки мгновенно развился острый психоз. Она вскочила с постели и стала гоняться за дедом, принуждая его к срочному сожительству.
- Да я уже лет сорок не ёбся, - оправдывался дед. - Я забыл, как это делается.
- Придется вспомнить, - серьезно посоветовал доктор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21